ГЛАВА VII

ФИЛОСОФИЯ НАУКИ

§ 46. Наука как часть культуры

Культура (в пер. с лат. “возделывать, воспитывать, образовывать”) — специфически человеческий способ организации и развития жизнедеятельности, представленный в продуктах материального и духовного производства, системе социальных норм и учреждений, ценностях и отношениях людей друг к другу. Понятие культуры многопланово. Прежде всего, в нем зафиксирована уникальная способность человека создавать искусственную среду своего обитания, что отличает его от всех других биологических форм жизни. Данное понятие включает формы общественного сознания, формирующиеся и реализующиеся в процессе общественного развития, а также конкретно-исторические способы организации людей, выражающие особенности социокультурного бытия человеческих сообществ. Оно указывает на достигнутый ими уровень развития, определенное отношение человека к природе, обществу, состояние творческих сил и способностей личности.

Принято делить культуру на материальную и духовную. Однако их разграничение только функционально, “ибо предметы материальной культуры являются результатом воплощения определенных идей, материализации знания, а духовная культура объективируется с помощью материальных средств. Любой предмет культуры есть воплощенное единство материального и духовного”. ¹

Наука — это часть культуры, способ познания мира, в котором вырабатываются и теоретически систематизируются знания о действительности; знания, допускающие доказательство или эмпирическую проверку. Наука содержит знания объективные, истинные. Объективны все три ее элемента: факты, сумма понятий, истолкование. Научное знание отличается от обыденного, которое обслуживает повседневность. Конкретной формой обыденного знания являет-

350

ся здравый смысл. Это знание неспециализированное, непрофессиональное. Оно складывается под воздействием реального опыта людей. На его основе возникают взгляды на мир и самих себя, правила поведения и отношение к ним. Это информированность человека о различных фактах и событиях, так или иначе касающихся его жизни и жизни близких ему людей. Здравый смысл не представляет собой какой-либо строгой концепции или системы. Его обобщения и преемственность осуществляются скорее стихийно, чем по заранее поставленной цели. Достоверность обыденного сознания лежит на “поверхности” существующей действительности, обосновывается личным опытом, ссылкой на авторитеты, цитатами популярных произведений, но не специальными методами.

Обыденное сознание позволяет человеку ориентироваться в окружающем мире. Представляя собой частичку массового сознания, оно “подсказывает” ему чаще всего действовать “как все”, нежели “против всех”. По словам Ф. Энгельса, “здравый человеческий рассудок, весьма почтенный спутник в четырех стенах домашнего обихода, переживает самые удивительные приключения, лишь только он отважится пойти на широкий простор исследования”.²

Рассмотрение обыденного сознания в аспекте исторического развития приводит к мысли о том, что оно имеет несомненную ценность, обеспечивая выживаемость человеческого рода, а стало быть, содержит в себе существенные элементы истины. В этом смысле оно служит своеобразным информационным базисом, питающим современную науку. В настоящее время все более осознается, что наука далеко не исчерпывает все формы знания, составляющие духовную культуру, и, будучи величайшей ценностью, выступает только одной из многих составляющих культурное целое.

Наука как форма общественного сознания и способ деятельности отличается от искусства, художественного освоения действительности. Объектом науки является мир, такой, каков он есть на самом деле. Природа, общество, мышление интересуют науку в форме их объективности, в форме их бытия. Полагается определенная дистанция между субъектом и объектом, отделенностъ объекта от субъекта. Наука занимается поиском существенных свойств объек-

351

тов и их связей (законов). Искусство обращено к субъекту, человеку, творцу, к его отношению к природе, обществу, людям, самому себе. Художественное освоение действительности воспроизводит связь субъекта и объекта, причем объект часто выступает как специфическое зеркало субъективных мыслей, переживаний, состояний и намерений человека.

Наука и искусство отличаются и способами отражения. Гносеологический образ науки является рациональным (понятийным, логическим), его содержание объективно, соответствует действительности. Определены границы, и мера, которые также объективны. Субъект в логическом образе не присутствует, его нет в формулах Ньютона и Эйнштейна. В науке “в ходу” знаковые системы, искусственные языки и условные обозначения — все это специализировано и доступно только узкому кругу исследователей.

Художественный образ качественно отличается от научного. В нем есть познавательный, момент, указывающий на воспроизведение реальных объектов и условий их существования; в нем запечатлен субъективный интерес (отношение к этим реальным объектам и условиям) — специфически выраженная идеологическая сторона общественного сознания. И главное, ему присуща эстетическая мера единства чувственного и рационального, реалистического и символического. Это чувственный образ конкретного явления, но воспроизводящий общие черты человека и его бытия, воплощенные в типах. А потому рациональный момент с необходимостью должен присутствовать в образе. И не только в диалогах театральных текстов и постановок, но и в мерном соотношении реалистического и символического образов собственно художественных, музыкальных, поэтических.

Эстетическое освоение действительности в духовной культуре играет особую роль, поскольку образует и преобразует чувственную сферу человека, углубляя его восприятие мира, понимание переживаний других людей. Художественная деятельность открывает чувственный мир самих творцов, стимулируя познание и самопознание людей, корректируя их отношения к действительности. Искусство содержит такого рода знание, которое недоступно никакой науке, но поскольку науку творит человек, это знание необ-

352

ходимо для развития самой науки. Особенно в настоящее время, когда огромные достижения научного знания могут быть использованы против человека и человечества.

Наука как часть культуры функционирует в целой системе форм общественного сознания и соответствующих деятельностей. Обладая спецификой, имея свой особый объект и способ отражения, возникнув в определенное время на Основании актуальной социальной потребности, она в каждую историческую эпоху имела свое место и играла свою роль в развитии культуры и цивилизации. Сейчас эта роль, можно сказать, лидирующая, ибо оказывает существенное влияние на все другие формы духовного освоения мира” Вместе с тем наука призвана осмысливать свое единство с политикой, нравственностью, религией, философией. Так, имея разные источники с моралью, научная деятельность всегда сталкивается с необходимостью учета нравственных последствий своих поисков и открытий (например, в генной инженерии). Моральная нейтральность науки, выраженная в объективности ее предмета и результатов, делает особо актуальной выработку специфического “кодекса чести” ученого, ибо его нравственные качества оказывают не меньшее, если не большее, воздействие на последующее развитие человеческого сознания.

Наука противоположна религии. Она занимается естественным, а религия — отношением к сверхъестественному. Бытие науки — объективные законы, выраженные в логике, формулах, понятиях и числах, объяснительных принципах и доказательствах. Бытие религии — догматы, которые нельзя критиковать, которые нужно принимать на веру. Между тем вера как феномен и выражение отношение к какому-либо предмету используется не только в религиозном смысле. Так, И. Кант рассматривал ее как особый способ признания истинности суждения. Согласно его взглядам, признание истинности суждения имеет три ступени - мнение, вера и знание. “Мнение есть сознательное признание чего-то истинным, недостаточное как с субъективной, так и с объективной стороны. Если признание истинности имеет достаточное основание с субъективной стороны и в то же время считается объективно недостаточным, то оно называется верой. Наконец, и субъективно, и объективно до-

353

статочное признание истинности суждения есть знание”.³ То есть вера, по Канту, выражает момент стремления к истине, определенный шаг на пути к ней. Как специфическое социально-психологическое явление вера является следствием опыта человека, который выступает основанием этой субъективной уверенности в предмете.

Несмотря на мистический характер системы Гегеля, он, так же как и Кант, связывал веру с мышлением, познанием и истиной. Он утверждает, что “первым отношением мысли к объективности является наивный образ мышления, который... содержит веру, что посредством размышления познается истина и что она обнаруживает перед сознанием то, что объекты суть поистине. В этой вере мышление приступает прямо к предметам, репродуцирует из себя содержание ощущений и созерцаний как содержание мысли и удовлетворяется этим содержанием, видя в нем истину. Все начальные ступени философии, все науки и даже повседневная деятельность и движение сознания живут в этой вере” ,⁴

Таким образом, Гегель связывает термин “вера” с выражением “наивный образ мышления”, которое познает предметы так, как они существуют на самом деле. По Гегелю, “вера— это тоже знание, только в своеобразной форме”.⁵ Это наивно-реалистическое знание. Можно сказать, что гегелевская “вера” может играть важную роль в недопущении, преодолении различного рода иррациональных, иллюзорных представлений, искажающих восприятие объективного мира. Будучи специфической формой чувственного отношения к действительности, вера не может быть бессодержательной и движется по историческому пути познания вместе с мышлением.

В нерелигиозном сознании предметом веры выступают те или иные элементы структуры научного познания, которые существуют в форме гипотезы или теоретической концепции, доказательство которых относится к будущему. Вера в гипотезу играет большую роль в научном познании. Это — заинтересованное отношение к предмету познания, поэтому активизирует поиск, стимулирует сам процесс, психологически определяет выбор направления исследования. Хотя вера и отличается от знания в гносеологическом смыс-

354

ле, она выступает необходимым компонентом развития научного познания, глубинным источником знания.

Сложный характер имеет взаимосвязь между наукой и философией. Их различие обусловлено прежде всего предметом отражения. Наука отражает качественное разнообразие мира. Она изучает отдельные стороны бытия и в данном смысле обладает фрагментарностью. Каждая научная дисциплина имеет специфические предмет, границу применимости, способы исследования. Единство мира проявляется в междисциплинарных связях в процессе интеграции научного знания. Взаимодействие наук — сложная проблема, требующая особого рассмотрения. Границы частных законов произвольно расширять, а тем более абсолютизировать нельзя. Механизмы экстраполяции (перенесения выводов, полученных в результате наблюдения над одной частью явления на другую часть) в научном познании требуют тщательного контроля, логических и практических, обоснований.

Предмет философии, как мы знаем, универсален. Различные философские учения часто акцентируют исследование на решении частных проблем, но они всегда мыслятся (положительно или отрицательно) в контексте универсальных. Разные философские направления по-разному относятся к науке. Некоторые пытаются ликвидировать философию в качестве самостоятельной дисциплины (логический позитивизм), снять всю мировоззренческую и даже гносеологическую проблематику. Другие выступают против науки как базиса философствования (экзистенциализм). Как показывает история, философия и наука всегда были крепко взаимосвязаны. Наука испытывала на себе влияние философской методологии и служила подтверждением ее адекватности. Она всегда была вынуждена использовать философские теоретические принципы для интерпретации своих открытий, для построения структуры научного знания. Философские идеи, “гуляя” среди интеллигенции, оказывали прогностическое и стимулирующее воздействие на характер и направление научных исследований.

Науке свойственны критичность, преемственность, определенный уровень обобщения. Необходимым ее признаком является наличие теоретического базиса и направлен-

355

ного систематического эксперимента. Именно эти признаки отличают науку в современном понимании слова.

С точки зрения уровневости различают фундаментальное знание, соответствующее теоретическому уровню, и эмпирическое, прикладное. Фундаментальный и эмпирический уровни научного познания различаются прежде всего степенью обобщения, “удаленностью” от реальности. Но не только. Немаловажным является признак “ценности науки”. Большинство считает ценной именно прикладную науку, ибо она наиболее динамично реагирует на нужды людей и способствует улучшению их жизни. Фундаментальное исследование, напротив, не имеет немедленного практического значения, не соотнесено ни с каким конечным результатом. Это знание — ищущее, получение которого нельзя планировать.

Задачи прикладного характера ставятся перед учеными извне. Фундаментальные проблемы возникают внутри самой науки, поэтому их решение нельзя прогнозировать исходя из внешних факторов развития общества. И несмотря на то, что фундаментальные исследования обыденным сознанием воспринимаются как менее ценные или вовсе бесполезные, общество вынуждено поддерживать высокий научный уровень, обусловленный такого рода знанием, "поскольку оно “работает” на будущее. А будущее должно быть обеспечено в настоящем.

Взаимоотношения науки и общества достаточно сложны. Наука выполняет первичные и вторичные функции. К первичным относятся когнитивные и социальные функции следующего порядка. Это прежде всего производство нового знания, объяснение мира, создание научной картины мира. Некоторые крупные ученые, например Анри Пуанкаре, вообще считают, что наукой можно называть знание, раскрывающее нам, как устроен мир. Наука учит нас создавать машины, но она полезна не столько этим, сколько тем, что, создавая машины, мы создаем условия для того, чтобы больше времени заниматься наукой, отмечает ученый. К первичным социокультурным функциям можно отнести укрепление обороны, обеспечение идеологической позиции, поддержку престижности государства, ускорение научно-технического прогресса, способствование социальному

356

прогрессу, обслуживание рыночных отношений и т.д. К вторичным социокультурным функциям относятся подпитка системы высшего образования, интеллектуализация общества, обеспечение других сфер деятельности.

Вся информация, выработанная обществом, делится на-два больших раздела: естественнонаучное знание (знание о, том, что существует независимо от человека, в противоположность искусственному — созданному человеком) и гуманитарное знание (знание о человеке). Различие этих типов знания заключается в том, что первые сосредоточены на изучении объекта (понимаемого как часть объективной реальности), природы, а вторые имеют отношение прежде всего к самому субъекту, являются самопознанием. В настоящее время данные виды культуры чрезвычайно разделены,однако все более проявляется необходимость целостного развития культуры, снятия ограниченностей в притязаниях на истину со стороны “физиков” и “лириков”, развития естественной науки о человеке в его индивидуальном и социальном измерениях.

Развитие науки противоречиво, и не только в познавательном плане, но и в социокультурном. С одной стороны, известно, что наука является непосредственной производительной силой и демонстрирует небывалые успехи в деле освоения природы. С другой— она поставила человека и общество на грань возможной катастрофы (создание ядерного, химического и биологического оружия, экологический кризис). Надежды на всеобщее благосостояние и достижение с помощью науки счастливого будущего рухнули. Разрушилась функция “чуда”, которая особенно проявилась в лозунгах XVII в. (типа “знание — сила”).

Противоречивые последствия НТР породили две противоположные идеологии относительно ценности науки: сциентизм и антисциентизм. Согласно сциентизму, естествознание является высшей ценностью всей культуры и способствует решению всех проблем, включая достижение личного бессмертия. Для сциентизма характерны абсолютизация стиля и методов точных наук, объявление их вершиной знания, отрицание социально-гуманитарной проблематики, как не имеющей познавательного значения. Наука здесь

357

рассматривается как единственная в будущем сфера духовной культуры.

Противоположная идеология (антисциентизм) исходит из положения о принципиальной ограниченности возможностей науки в решении коренных человеческих проблем. Наука в данной идеологии оценивается как враждебная человеку сила, отрицательно влияющая на культуру. Отсюда возникновение и распространение различного рода мистики, которая и вовсе не способствует дальнейшему развитию культурных процессов. Но, несмотря на эти противоположные идеологии, все понимают, что существование современного общества без науки немыслимо. Проблема в том, что развитие самой науки обнаружило острую потребность в ее гуманизации, изменении политической стратегии с учетом данного направления, в общественном внимании к этическим вопросам в использовании достижений научного творчества.

§ 47. Исторический очерк науки в свете философских идей

Логическое и историческое

До изложения краткого очерка истории науки определим подход, при котором это возможно сделать. История науки, как и любая история, за свою “жизнь” накопила столько чрезвычайно важной информации, что встает почти неразрешимый вопрос: какие факты, черты, достижения науки, какие ее стороны следует воспроизвести, чтобы в сознании удержать представление о целом? Пусть это будут едва обозначенные этапы ее развития, ибо в другом случае “здравый рассудок” обычного грамотного и культурного человека утонет в результатах своей фрагментарной начитанности и мы еще раз на себе удостоверимся в тезисе Гераклита, что “многознание не научает быть умным”.

В основание подхода положим диалектический принцип единства исторического и логического. Согласно философскому энциклопедическому словарю, историческое и логическое суть “философские категории, характеризующие отношение между исторически развивающейся действительностью и ее отражением в теоретическом познании. Историческое — процесс становления и развития объекта; логическое — теоретическое воспроизведение развитого и развивающегося объекта во всех его существенных, закономерных связях и отношениях”.⁶

358

Первооткрывателем этого принципа является Г. Гегель. Правда, по Гегелю, этот принцип является формой развития Абсолютного Духа, и “логическое” предпослано “историческому”, выступает первоначально как система объективных понятий, обладающих свойством самодвижения. А затем понятия составляют объективные законы истории, образующие естественную преемственность в духовной жизни человека и общества. Материалистическая диалектика решает вопрос в пользу первичности реального исторического процесса. А “логическое” выступает как отраженные в сознании повторяющиеся связи действительности.

Это принципиальное решение вопроса о соотношении данных категорий — только одна сторона дела. Она свидетельствует о следующем: исторический и логический методы означают одно и то же, с той разницей, что последний освобожден от исторической формы, и от случайностей, свойственных действительному становлению объекта. Логический метод нацелен на воспроизведение сущности процесса, имеет свою последовательность смены форм, которая при соответствующих условиях его применения может представлять действительный исторический процесс.

Но есть и другая сторона: диалектика познания, особенно научного и современного, исходит из признания относительной самостоятельности развития идеального (субъективной реальности) и материального (объективной реальности). Тем более что термин “логическое” чаще всего употребляется в значении “теоретического” познания, то есть уровня, имеющего свой объект, свои источники, свой язык и свою динамику. Утверждение генезисного единства исторического и логического не всегда означает адекватность знания, полученного при помощи логического метода. В связи с этим необходимо устанавливать конкретно-исторический характер данного соотношения.

При наличии преемственности ступеней развития объекта, временной последовательности его исторических и логических форм не всегда сохраняются все черты первоначальной, более примитивной формы. То есть рассмотрение формы объекта в более развитом виде настоящего предполагает глубокий анализ не только ретроспективы, но и перспективы ее развертывания. Анализ наиболее полно развитой формы создает возможности видения наиболее перспективных черт и линий менее развитых форм. Как сказал Маркс: “Анатомия человека — ключ к анатомии обезьяны”.⁷ Но здесь возникает опасность неучета разнообразия исторических путей развития, игнорирования ряда побочных факторов, которые могли бы, а возможно, и могут повлиять на дальнейшее усложнение структуры процесса и образование новых форм знания действительности.

359

Являясь одним из важных принципов диалектического познания, единство исторического и логического служит методологическим основанием метанауки, то есть науки о науке, становлении и функционировании такого сложного объекта, как современная система научного познания. Отсюда следует, что история науки может быть представлена как целое, если в качестве устойчивого основания выбрать становление и развитие методологии теоретического (научного) познания. В пользу данного заключения свидетельствует тот факт, что эмпирическое познание длительное время (до XVII в.) не имело своих средств и способов.

Далее, теоретическое познание свойственно всей науке, любым ее областям, а стало быть, кроме специфических методов, свойственных конкретным научным дисциплинам и обусловленных особенностью предмета познания, существуют общие принципы и нормы, характерные для них как теоретических форм научной деятельности.

Следующим аргументом может служить то, что в силу относительной независимости от общественной практики оно может развиваться в любую эпоху. И это развитие индифферентно по отношению к идеологии и власти, к лидерству других областей знания и редко меняет свое качество, когда научные революции смыкаются с революционными изменениями других областей социального организма. И, наконец, самое главное: методологические принципы выполняют функции как основания, так и способа систематизации и организации знания. То есть позволяют раскрыть структуру знания как такового.

Производство научного знания уходит в далекую древность. Его элементы возникли в V?IV тыс. до н. э. в Вавилоне, Египте, Ассирии. Исследователи отмечают наличие календаря, солнечных и водяных часов; употребление единиц длины, площади, объема; использование математических уравнений 1 и 2 степени; определение квадрата, прямоугольника, круга. Были определенные познания в области медицины, химии и т.д. Собственно, наука и породила философию.

“В своих простейших формах наука возникает вместе с обществом в качестве обыденного сознания, опыта, практики, фактов, профессионализма. Все эти формы науки развивались вместе с ростом значения труда в обществе, прежде всего с изготовлением орудий труда. Орудия труда — результат прогресса профессионализма. И с тех пор профессионализм является основой общественной жизни. И он действительно детерминирует общественную жизнь, обеспечивая общество средствами существования за счет профессионального труда. Это было уже осознано у древних греков. “Наука плотника” и т.п. и тогда составляла основу общества,

360

что констатировал Платон словами Сократа. Одновременно уже тогда была ясна недостаточность той науки и необходимость качественного роста профессионализма. И пока нет “республики наук” по Дж. Локку”.⁸ На определённом этапе стала осознаваться недостаточность обыденного профессионализма. Возникает мышление о всеобщем, едином и целом. И это мышление стало следовать науке, использовать ее достижения и приемы. Появилась философская картина мира.

Античная наука

Античная наука (с VI в. до н.э.) функционирует в рамках натурфилософии. Наряду с общефилософскими проблемами (многообразия и единства мира, его основы, соотношения идеального и материального), исследовались частные явления и процессы действительности (описывались созвездия, свойства магнита, геометрические аксиомы, устанавливались значения числовых соотношений). Философы были учеными, ученые — философами (Фалес, Пифагор, Демокрит, Аристотель). Известно требование к желающим поступать в платоновскую Академию: “Не знающий геометрии да не войдет, ибо ему не за что зацепиться для философии”.

С античности начинается формирование способов получения и обоснования тех или иных принципиальных философских утверждений (например, школа элеатов — Парменид, Зенон — доказывали путем рассуждения отсутствие движения в сущности мира). Сократ и Платон вырабатывали своеобразную технологию рассуждений, ведущую к подтверждению или отрицанию различного рода смысловых высказываний. Вопросно-ответное мышление, которым пользовался Сократ, и знаменитые диалоги Платона, в которых Сократ играет ведущую роль, свидетельствуют о рождении логики как необходимого способа познания. Правда, она, еще не была формализована, но уже отвечала критериям научности.

Объективной причиной появления логики является “необходимость фиксации наиболее общих свойств и отношений между предметами, явлениями, процессами реальности — свойств и отношений, например, такого рода: если некоторый (произвольный, любой) объект есть часть какого-то другого объекта, а этот последний, в свою очередь, есть часть какого-то третьего, то первый объект есть часть третьего объекта; ни один предмет не может одновременно обладать таким-то свойством (признаком) и вместе с тем не обладать им”.⁹ Математический язык был еще не развит настолько, чтобы пользоваться им для доказательства философских истин. Естественный язык, в силу его заинтересованности, эмоциональности, многозначности, также не подходил для науч-

361

ных обобщений. И был найден выход. Великие умы античности в естественном языке “отыскали такую часть, бесстрастную и однозначно действующую, которая была пригодна для их целей, — логику. Эта часть мышления и языка, — или, прибегая к эллинскому понятию, логос, как воплощение их единства — хотя она и не была формализована, то есть представлена с помощью какой-либо символики, тем не менее была достаточно надежна, ибо состояла из правил: схем форм рассуждений, фактически всегда присутствующих в языково-мыслительной сфере (отсюда прилагательное “формальная” в термине “формальная логика”)”.¹⁰

Научной программе Платона, кроме блестящей демонстрации значения и разработки форм рассуждения, свойственно открытие гносеологически содержательной процедуры идеализации. Его философское мировоззрение, согласно которому сущностью мира является объективная, иерархически организованная пирамида идей, позволяет взглянуть на эту сущность как на абстрагированный связный мир теории.

Аристотель выступает систематизатором научных знаний (математики, физики, астрономии, биологии). Это стало возможным благодаря тому, что была создана пропедевтическая теория логики, явившаяся основанием классификации наук. В отличие от предшествующих философов, он отделил логические принципы и схемы рассуждений от их содержания. Выделив именно форму, он разрабатывает схему дедуктивного вывода, механизм дедукции, создает систему силлогизмов, в которой представлены все правильные силлогистические умозаключения. На основе этой системы действует дедуктивно-аксиоматический метод, позволяющий организовать всю совокупность философского и научного знания.

Философия, так же как и все науки, делится на теоретическую, разрабатывающую знание ради знания; практическую, обслуживающую деятельность, и пойетическую (творческую). Приоритеты отданы теоретическому, умозрительному знанию, а среди всех наук — теоретической философии. “Знать” для Аристотеля означает “знать первые причины”. “Всякое научное знание есть знание об общем”. То есть в основу научного познания следует положить знание универсалий (общих понятий), к которым прежде всего относятся четыре первые причины. Это формальная причина, обозначающая сущность вещи, материальная, указывающая на субстрат, движущая, выражающая творящее начало, и целевая. Универсалии создают возможность структурирования слитных и целостных впечатлений чувственности, изучения объекта поэлементно логическим путем или при помощи дедуктивного метода.

362

На основе этого метода Аристотелем была создана система наук. Так, “физическая философия”, или “наука о природе”, последовательно включает в себя абстрактные “принципы природы” и теорию движения; космологию и теорию элементов; метеорологию; психический трактат и биологические работы. Как видим, организация научного знания развертывается от теоретических принципов к частнонаучным дисциплинам. Кроме учения о причинах, в качестве абстрактных “принципов природы” выступают определение времени, случайности и необходимости, границы вещей, обоснование неиссякаемости творящей природы, бесконечности — все эти понятия составляют “начало” систематизации наук.

Вместе с тем даны определения предмета отдельных дисциплин. Предмет математики, например, это существенные свойства вещей, абстрагированные умом. Они неотделимы от вещей и неподвижны. Физика изучает природу рожденную. Ее предмет подвижен. Она исследует то, из чего рождается вещь; то, от чего движется, то есть материю, сущность, форму. Сущность вещей, имеющих начала движения в самих себе, отделяет естественное (содержащее внутренний источник) и искусственное (что создает человек). Биология исследует живые объекты. Аристотель дал определение жизни, выступил с концепцией ее самозарождения. Хотя биологический объект и неприятен для изучения, ибо связан с процессами разложения природы, но важен и целесообразен. Следует подчеркнуть, что в данных работах философ использует индуктивный метод, лежащий в основе эмпирического естествознания. Он изучает способность жизни к самообеспечению, независимому росту и распаду. Аристотелем было описано пятьсот видов живых организмов, создана их классификация. Все это явилось результатом тщательных наблюдений и впоследствии было высоко оценено Ч. Дарвином.

Таким образом, великий систематизатор античности создал науку о научности мышления. Он сделал мышление главным объектом исследования. Показал философские основания такой науки, теоретическое и методологическое значение главных универсалий. Предопределил общую структуру научного знания и деятельности по его получению. Аристотелевская концепция логики, особенно разработка дедуктивного метода, оказала большое влияние на древнегреческую математику, и прежде всего на труд Евклида.

Особенно интенсивно развивается наука в период эллинизма (III-II вв. до н.э.). Для него характерно начало отделения науки от философии. Центр науки и культуры переместился из Афин (V-III вв. до н.э.) в Александрию. Для Александрии III-II вв. характерны попытки осуществления государственной организации и

363

финансирования науки. Известны богатейшая библиотека, музей (Мусейон) и школа, действовавшие в Александрии. Для этого времени характерны открытия в области математики, механики (статики) твердых и жидких тел. Имена ученых, сделавших эти открытия, столь знамениты, что вошли в учебники новейшего времени. Это Евклид, создавший систему элементарной геометрии, которая отличается логической строгостью и безукоризненностью и до сих пор может служить образцом научности; Архимед, решавший задачи по вычислению объемов и площадей, положивший начало гидростатике; Эратосфен, Аристарх Самосский, Гиппарх, Птолемей (особенно значима его “Математическая система”), представляющие цвет астрономической науки и определившие ее развитие на ближайшее тысячелетие.

Научная революция XVII в. Проблемы метода, структуры научного познания. Научная картина мира

Особое место в истории науки занимает научная революция XVII в. Эта революция началась с Н. Коперника(в 1543 г. был опубликован его труд “Об обращении небесных кругов”, где были изложены новые взгляды на мир) и получила свое классическое выражение у Г. Галилея (1632) и И. Ньютона (1687).* “Познание получило свою научную форму”, — отмечает Ф, Энгельс.¹¹ Прогрессивные философы не только не чужды были революционным изменениям, происходившим в естествознании, но, напротив, дали этому процессу истинную оценку, раскрыли философский смысл и во многом стимулировали эти преобразования.

История науки и философии свидетельствует, что мыслители начиная с Николая Коперника и Джордано Бруно высоко и по существу оценили роль исходных теоретических начал, играющих значительную роль в формировании способов научного познания, в частности метода научной гипотезы. Это началось с пересмотра представлений о Вселенной, необходимости разрешения противоречий между принципами птолемеевой системы и новыми астрономическими фактами.

Н. Коперник ввел в свой метод научную гипотезу, которая есть результат обобщения опытов и “включает в себя нечто новое, что непосредственно не содержится в каждом конкретном опыте”.¹² Аргументация Коперника носит преимущественно абстрактно-логический характер. Он выдвигает свою систему как научную гипотезу, обосновывая ее логически и указывая на ее методологи-

* Взяты исторически первые даты, то есть произведения, в которых впервые утверждались новые компоненты научного познания.

364

ческую плодотворность (легко, без излишних искусственных конструкций объясняет движения небесных тел). “Гипотезы, — пишет Спасский, — дают возможность вывести строго математическим и логическим путем определенные следствия, предсказать некоторые новые факты. Эти факты можно проверить на опыте. Проверка следствий и подтверждает гипотезу — превращает ее в физический закон”.¹³

Метод гипотезы укореняется, становится необходимым компонентом научного познания, а начиная с Ньютона систематически применяется. В своих “Математических началах натуральной философии” (1687) И. Ньютон “показал себя блестящим мастером гипотез”¹⁴. “Вывести два или три общих начала движения из явлений, — говорит Ньютон, — и после этого изложить, каким образом свойства и действия всех телесных вещей вытекают из этих явных начал, — было бы очень важным шагом в философии, хотя бы причины этих начал и не были еще открыты”.¹⁵

Устремляя свою теоретическую мысль на выработку научных абстракций, философы исходили из необходимости “разделения и разложения тел” (Ф. Бэкон). Разложение и разделение природы должны осуществляться до ее основания, до получения “простых природ” (Бэкон), “вещей простейших в каждом ряде” (Р. Декарт), основных элементов (Т. Гоббс). К этим простейшим и ясным вещам Декарт относит всеобщее, единое, равное, подобное, прямое, независимое и т.п. Это не части самой вещи, а “части ее природы” (Гоббс), все те акциденции, совокупность которых составляет природу вещи, но не саму отдельную вещь. Если, отмечает Декарт, “мы рассмотрим какое-нибудь тело, обладающее протяжением и фигурой, то мы без труда признаем, что оно само по себе есть нечто единое и простое, и в этом смысле нельзя считать составленным из телесности, протяжения и фигуры как частей, которые реально никогда не существуют в отдельности. Но по отношению к нашему интеллекту мы считаем данное тело составленным из этих естеств, ибо мы мыслим каждое из них в отдельности прежде, чем будем иметь возможность говорить о том, что они все находятся в одной и той же вещи”.¹⁶ “Простые природы”, до которых добирается аналитическая мысль, — это абстрактно-общие признаки вещей, по которым устанавливается абстрактное тождество или различие вещей или классов в том или ином отношении.

Авторы учения о методе не останавливаются на достижении разумом предельно простых свойств сущности вещей. Они ставят вопрос о синтезе простейших и ясных вещей в целое, о восхождении к единству. Они исходят из признания связи всеобщего и единого; указывают путь нахождения всеобщего в едином и определяют единичное через всеобщее. Однако эта тысячелетняя пробле-

365

ма, методологически очень важная, рассматривается философами XVII-XVIII вв. только на уровне абстрактно-всеобщего. Абстрактно-всеобщее, в отличие от всеобщего, не включает в себя богатство особенного, индивидуального, отдельного. Всеобщее у философов Нового времени существует наряду с отдельным. В науке всеобщее возведено в ранг количественного закона, выражающего мерные отношения. Заслуга Г. Галилея и И. Кеплера заключается в том, отмечает Гегель, что они заставили исчезнуть эмпирические определения количества и возвели их во всеобщую форму количественных определений, а прежние эмпирические количества стали моментами всеобщего закона.

Развитие количественных методов стимулировалось массовидной потребностью становящегося способа производства. И не только развитием техники и применением машин, которое в XVII в. было “спорадическим” (Маркс) и само расширялось по мере капиталистической организации производства. Всеобщим основанием рождения этой массовидной потребности в развитии количественных методов является становление всемирно-исторических связей, мирового рынка, процесса мануфактурного разделения труда. Мануфактура, во-первых, превращает рабочего в вещь, в орган совокупного общественного механизма; во-вторых, будучи механизмом, мануфактура “создает прочные математические пропорции для количественных размеров этих органов... развивает количественные нормы и пропорции общественного разделения труда”.¹⁷

На структуру науки и научного познания, на выработку количественных методов особое воздействие оказали Р. Декарт и Г. Лейбниц. Критикуя схоластику Средних веков, Декарт стоит у начала создания целостной системы гносеологических воззрений рационализма. Он попытался создать “всеобщую математику”, которая благодаря “достоверности и очевидности ее доводов” может служить всем наукам в достижении очевидности результатов познания.¹⁸ Его произведение “Рассуждение о методе для хорошего направления разума и отыскивания истины в науках” содержит правила мышления, названные Декартом “истинной дедукцией”. То есть здесь выражено единство логики и теории познания, соотнесенной с действительностью, что не было присуще схоластическому дедуцированию. Основные положения “истинной дедукции” конкретизируются в следующих правилах:

“Первое: не принимать за истинное что бы то ни было, прежде чем не признал это несомненно истинным, т.е. старательно избегать поспешности и предубеждения и включать в свои суждения только то, что представляется моему уму так ясно и отчетливо...

366

Второе: делить каждую из рассматриваемых мною трудностей на столько частей, на сколько потребуется, чтобы лучше их разрешить.

Третье: руководить ходом своих мыслей, начиная с предметов простейших и легко познаваемых, и восходить мало-помалу, как по ступеням, до познания наиболее сложных, допуская существование порядка даже среди тех, которые в естественном порядке вещей не предшествуют друг другу.

И последнее: делать всюду не только полные перечни, но такие общие обзоры, чтобы быть уверенным, что ничего не пропущено”.¹⁹

Перечисленные “правила” Декарт считал универсальными, поскольку вся природа связана причинно-следственными зависимостями и представляет собой единый механизм. Главным способом установления очевидности, по Декарту, является интуиция — непосредственное усмотрение достоверности утверждений, относящихся к порядку и мере, то есть математических утверждений. Это “усмотрение” аналогично ощущению собственного существования.

Из рационалистов XVII в. сильнейшее влияние на будущее научной методологии оказал знаменитый философ, создатель математического анализа Г. Лейбниц. Исторически он выступил в конце XVII в. и выполнил систематизаторскую функцию, отобрав из предшествующей философии наиболее рациональные моменты. Теоретически —предвосхитил ряд диалектических идей классической немецкой философии. К таким положениям относятся: принцип единообразия законов природы, или всеобщей взаимосвязи; принцип всеобщего изменения и развития, закон непрерывности.

В своей монадологии Лейбниц развивает идеи во многом альтернативные современной ему механической картине мира, а именно — диалектические. Среди ученых новейшего времени существует мнение, что концепция монадности соответствует такому уровню исследования субстанции, когда понятие “элементарности” целесообразно толковать не как нечто бесструктурное, а как несущее на себе свойства мира в целом. Лейбниц выдвинул методологические требования к научному познанию, важнейшим из которых является универсальность и строгость философских рассуждений. Инструментом выполнения указанных требований выступают априорные принципы бытия, логические законы, к которым философ относил такие, как непротиворечивость всякого мыслимого бытия; логический примат возможного перед действительным; достаточное основание факта существования

367

именно данного мира, именно данного события; совершенство данного мира как достаточное условие его существования.

Лейбниц первым сформулировал закон достаточного основания. Но главные идеи философа в области логики связаны с поиском технологии уподобления философских и научных рассуждений математическим, в придании этим рассуждениям ясности, однозначности и наглядности. О значении лейбницевского вклада в развитие логики хорошо сказал Н. Винер: “Философия Лейбница концентрируется вокруг двух основных идей, тесно связанных между собой: идеи универсальной символики и идеи логического исчисления. Из этих двух идей возникли современный математический анализ и современная символическая логика. И как в арифметическом исчислении была заложена возможность развития его механизации от абака и арифмометра до современных сверхбыстрых вычислительных машин, так и в calculus ratiocinator Лейбница содержится в зародыше machina rationatrix — думающая машина. Сам Лейбниц, подобно своему предшественнику Паскалю, интересовался созданием вычислительных машин в металле. Поэтому совсем не удивительно, что тот же самый умственный толчок, который привел к развитию математической логики, одновременно привел к гипотетической или действительной механизации процессов мышления”.²⁰

Учение Лейбница не только оказало влияние на науку XVII-XVIII столетий, но и лет на двести вперед определило одну из линий развития научного познания, а именно механизацию информационных процессов.

Следует отметить тот факт, что рационалисты Нового времени не только не отбрасывали онтологическую проблематику обоснования науки, а, напротив, подчеркивая единство природных процессов, фактически ликвидировали различие естественного и искусственного. Причем Лейбниц — не нарушая принципа их качественного разнообразия.

В XVII в. возникал относительно самостоятельный (относительно философии и эмпирического познания) теоретический базис науки в форме научной (физической) картины мира. Физическая картина мира формировалась под непосредственным воздействием представлений о материи, движении, пространстве и времени. Громадное влияние на процесс выработки физических понятий оказали философские идеи атомизма и других учений. Первоначально в основе “картины” лежали еще разные толкования атрибутивных свойств материи (движения, пространства, времени). Отсюда различие, например, научной картины мира у Декарта и Ньютона. Эти две картины мира образно описал Вольтер:

“... Француз, приехавший в Лондон, оставил мир полным, а нахо-

368

дит его пустым. В Париже видят вселенную состоящей из вихрей тонкой материи, в Лондоне ничего подобного не находят. У нас причина приливов — давление Луны, а у англичан, наоборот, море тяготеет к луне. У картезианцев все производится натиском, что едва ли понятно. У господина Ньютона — притяжением, причина которого столь же неясна. В Париже вы представляете Землю в форме дыни, в Лондоне она сплющена с двух сторон. Для картезианцев свет существует в воздухе, для ньютонианцев он приходит от Солнца в шесть с половиною минут”.²¹ Но, несмотря на различие картезианской и ньютоновской картин мира, они едины в том, что им свойственны принципы механицизма, которые в XVIII в. определят основу более последовательного научного мировоззрения.

Трансформация принципов античной онтологии в теоретический базис научного познания была бы невозможной без разработки новой методологии, о которой говорилось выше; без осмысления связи учения Аристотеля с потребностями и данными новейшей науки. Разумеется, революционный период включает множество крупных открытий, относящихся к различным областям научного знания. Так, к XVII в. относится создание основ гидродинамики (Б. Паскаль); определена скорость света (О. Ремер); обнаружена ячеистая структура растительных тканей, описана интерференция света (Р. Гук); открыто кровообращение (У. Гарвей); сделаны важные открытия в области микроскопического строения организмов (А. Левенгук); отмечено становление химического анализа (Р. Бойль).

Знаковое место занимают открытия И. Ньютона. Он создал дифференциальные и интегральные исчисления как адекватный язык описания физической реальности. В оптике описал дисперсию света. В его основном труде “Математические начала натуральной философии” сформулированы понятия и законы классической механики, дана математическая формулировка закона всемирного тяготения, теоретически обоснованы законы И. Кеплера и с единой точки зрения объяснён значительный объем опытных данных. Механика Ньютона явила собой классический образец научной теории дедуктивного типа и образец научной теории вообще.

Существенно изменился эмпирический уровень науки. Ведущей формой эмпирических исследований становится направленный систематический эксперимент. Высоко оценивая роль общих теоретических начал в научном познании, прогрессивные философы не могли не осмыслить роль эксперимента в познавательном процессе, его значение в развитии науки. Причем значение эксперимента в структуре научного познания было понято философами раньше, чем он стал систематически применяться. Так, “Новый Органон” Ф. Бэкона, где засвидетельствовано это

369

понимание, был опубликован в 1620 г., а начало систематического применения эксперимента в науке датируется историками естествознания 1632 г. — с “Диалога о двух главнейших системах мира — птолемеевой и коперниковой” Г. Галилея. Это говорит о прогностической силе философских идей, о плодотворности философского, рационального познания. Бэкон, эмпирик по убеждению, пристрастный сторонник опытного естествознания, характеризует состояние современного ему эксперимента посредством образа “развязанной метлы” (т.е. неразберихи, путаницы). Это “хождение ощупью, как ходят ночью, трогая все, что попадается навстречу”.²² Истинный метод опыта, по Бэкону, отличается ясной целью, упорядоченностью и систематичностью, носит исторический характер. Истинный метод опыта “сначала зажигает свет, потом указывает светом дорогу” .²³ Нетрудно догадаться, что только тот эксперимент является подлинно научным и возможен только в том случае, если исследователь видит значение исходных аксиом.

Таким образом, философское обоснование необходимости такого эксперимента принадлежит Ф. Бэкону, а реализация этой необходимости в научной практике — Г. Галилею. Критикуя схоластику, отстаивая позиции сенсуализма и эмпиризма, Ф. Бэкон особое внимание направил на обоснование специфической связи теоретического и эмпирического уровней познания. Теоретические идеи дают свет, направление и организацию экспериментальной деятельности, которая не должна осуществляться методом “проб и ошибок”. С высоты теории лучше виден гипотетический результат предпринимаемого действия. А эксперимент, в свою очередь, должен быть систематическим, входить в систему научного поиска. В этот период появились первые экспериментальные средства научного познания — телескоп и микроскоп.

Все это сменило структуру научного познания. В античной науке процесс познания выглядел согласно схеме: наблюдение — правила логического вывода — результативное умозаключение, или, наоборот: абстрактные философские принципы — правила дедуктивного умозаключения — конкретный факт. Начиная с XVII в. структура процесса стала иной. На основе наблюдения, опыта, с учетом принципов физической картины мира, выдвигалась гипотеза, которая определяла цели и условия проверочного эксперимента, а после подтверждения превращалась в научную теорию и способ (технологию) получения новых фактов.

Научный метод, разработанный новаторами XVII в., основан на признании единства онтологии, логики и теории познания. Он предполагает соответствующие действительности исходные положения, универсален и сохраняет истинность исходных положений.

370

Диалектизация естествознания

В течение XVIII-XIX вв. возникает потребность осмыслить взаимосвязь различных физических свойств и процессов, а также их эволюцию. Так, М. В. Ломоносов, а затем А. Лавуазье сформулировали общий физический закон сохранения количества вещества в химических реакциях. Закон свидетельствует о субстратном, единстве мира. Далее объем и содержание этого закона изменились. Ю. Майер, Дж. Джоуль и Э. X. Ленц интерпретировали его как закон сохранения и превращения энергии. Это позволяет рассматривать отдельные движения как формы движения вообще, что доказывает динамическое единство мира и создает основу для осознания его эволюции.

Если в начале XIX в. электричество и магнетизм рассматривались как самостоятельные области, то в конце столетия М. Фарадей и Дж. Максвелл не только открыли явление электромагнетизма (ввели понятие электромагнитного поля), но и раскрыли электромагнитную природу света. М. Шлейден и Т. Шванн открыли клеточное строение растений и живых организмов, показав тем самым связь, единство органического мира. В естествознание стала входить идея саморазвития. Начало этому процессу положила работа И. Канта “Всеобщая естественная история и теория неба”. Подзаголовок этой работы гласил: “Опыт об устройстве и механическом происхождении мироздания на основании ньютоновских законов”. Параллельно Канту французский математик и астроном П. Лаплас выпускает свое “Изложение системы мира”. Таким образом, на основании и при помощи законов механики была создана космогоническая гипотеза, которая стала называться гипотезой Канта-Лапласа. В ней важно то, что неживая природа рассматривалась в генезисе, в становлении.

Идея эволюции проникала и в другие научные дисциплины. Так, она получила свое подтверждение в работе Ч. Дарвина “Происхождение видов в результате естественного отбора”. Развитие рассматривается Дарвином как условие существования вида, способ его бытия. Была создана теория естественного отбора, накопления качеств, полезных для организма в его борьбе за существование. Движущим фактором эволюции, по Дарвину, является межвидовая и внутривидовая борьба.

371

В XIX в. накапливаются факты, проявляются тенденции, которые невозможно интерпретировать в рамках механистической картины мира. В середине столетия возникла принципиально новая методология, способная выступить на уровне науки своего времени, — материалистическая диалектика. Суть ее выражена в следующем высказывании Ф. Энгельса. На всем протяжении истории философии “философов толкала вперед... не одна только сила чистого мышления, как они воображали. Напротив. В действительности их толкало вперед главным образом мощное, все более быстрое и бурное развитие естествознания и промышленности”.²⁴ Материалистическая диалектика позволила выразить исторический философский и научный процесс во всей его сложности, осуществляющийся через борьбу идей, учений, течений, направлений, что, в свою очередь, воспроизводит динамику всех сфер общественной жизни, их взаимосвязь и развитие.

Философия в лице ее выдающихся представителей на полвека раньше собственно ученых указала на тенденцию диалектизации науки. В известных трудах Ф. Энгельса (“Диалектика природы”, “Анти-Дюринг”), К. Маркса(“Ка-питал” )'была дана всесторонняя оценка идей и законов естествознания с точки зрения диалектического материализма. Однако факт установления диалектизации естествознания не означает еще факта ее осознания учеными.

Революция и кризис в физике на рубеже Х1Х-ХХ вв. Методологическая интерпретация

В конце XIX — начале XX столетия были сделаны открытия, которые породили настоящий кризис теоретического естествознания и его методологии. Совершилась следующая научная революция. Мировоззренческий и методологический кризис в физике был проанализирован В. И. Лениным с точки зрения диалектики в книге “Материализм и эмпириокритицизм” (1908). Причину кризиса Ленин видел в метафизическом способе мышления. Особенно это выразилось в неадекватном осмыслении математизации физики и релятивизме.

В книге приводится яркое высказывание французского позитивиста А. Рея: “Кризис в физике состоит в завоевании

372

физики духом математики. Прогресс физики, с одной стороны, и прогресс математики, с другой, привели в XIX веке к тесному сближению этих обеих наук... Теоретическая физика стала математической физикой... Тогда начался период формальной физики, т.е. математической физики, ставшей чисто математическою, — математической физики не как отрасли физики, а как отрасли математики. В этой новой фазе математик, привыкший к концептуальным (чисто логическим) элементам, составляющим единственный материал его работы, и чувствуя себя стесненным грубыми, материальными элементами, которые он находил недостаточно податливыми, не мог не стремиться к тому, чтобы возможно больше абстрагировать от них, представлять их себе совершенно нематериально, чисто логически, или даже совсем игнорировать их. Элементы, в качестве реальных, объективных данных, т.е. в качестве физических элементов, исчезли совершенно. Остались только формальные отношения, представляемые дифференциальными уравнениями... Если математик не окажется одураченным этой конструктивной работой своего ума... то он сумеет найти связь теоретической физики с опытом, но на первый взгляд и для непредупрежденного человека получается, по-видимому, произвольное построение теории... Концепт, чистое понятие заменяют реальные элементы... Так объясняется исторически, в силу математической формы, принятой теоретическою физикой... недомогание (Ie malaise), кризис физики и ее кажущееся удаление от объективных фактов”.²⁵

Будучи в области философии естествознания стихийным материалистом. Рей ясно обрисовал картину происхождения новейшего идеализма. В. И. Ленин подчеркивает, что математизация физики явилась первой причиной “физического” идеализма, обусловленного невозможностью при помощи метафизического метода осмыслить соотношение уровней научного познания — теоретического и эмпирического. “Другая причина, породившая “физический” идеализм, — это принцип релятивизма, относительности нашего знания, принцип, который с особенной силой навязывается физикам в период крутой ломки старых теорий и который — при незнании диалектики — неминуемо ведет к идеализму”.

373

Каскад открытий в конце XIX -— начале XX в. обнаружил актуальную потребность в формировании принципов, новой картины мира и овладении учеными новой методологией.

1896 — А. Беккерель. Открытие самопроизвольного излучения энергии из урановой соли.

1898 — П. Кюри и М. Склрдовская-Кюри нашли, что радий также испускает беккерелевы лучи. Это явление получило название радиоактивности.

1911— Э. Резерфорд предложил планетарную модель атома.

1913 — Н. Бор разработал квантовую теорию атома. Электрон излучает или поглощает энергию при переходе с орбиты на орбиту. Эта модель получила название “модель Резерфорда-Бора”.

1905 — А. Эйнштейном создана.специальная теория относительности.

1920-е гг. — создана общая теория относительности.

1924 — Л. де Бройль формулирует единый закон, согласно которому материальные образования обладают и корпускулярными, и волновыми свойствами. Гипотеза Луи де Бройля составила основу квантовой механики. Объекты микромира отличаются корпускулярно-волновой двойственностью. Движение подчиняется законам квантовой механики.

В. Гейзенберг формулирует соотношение неопределенностей, то есть определяет меру применимости законов механики к микромиру. Если известно положение частицы, становится неизвестным импульс, количество движения.

Новое в исследовании микромира можно выразить следующим образом:

— отмечается корпускулярно-волновой дуализм;

— вещество может переходить в излучение;

— можно предсказать место и импульс только с определенной вероятностью;

— прибор, исследующий реальность микромира, влияет на нее. Во взаимодействие исследователя и объекта вновь включается субъективный момент;

— точное измерение возможно только при потоке частиц, но не одной частицы.

Современная картина мира и методология науки основаны на следующих принципах:

1. Принцип единства пространства-времени.

2. Принцип относительности.

3. Принципы симметрии.

4. Принцип вероятности.

374

5. Законы сохранения.

6. Необратимость времени.

7. Синергетическое видение эволюции Вселенной.

Научные дела в зеркале западной философии науки

Перечисленные выше открытия и принципы, составляющие черты новой научной картины мира, не разрешили, если не углубили, мировоззренческий и методологический кризис науки и философии. Философский климат определяло господство позитивизма, вульгарного материализма, психологизма. Возникает много школ и школок, призывающих возвратиться “назад к Канту” или другим немецким классикам. Классический рационализм модернизируется, приобретает новые черты с некоторым удержанием элементов диалектики.

Среди них можно выделить течение неорационализма, основным предметом которого является методология и философия науки. Неорационализм сложился в первой половине XX в. Его главные организации — “Союз рационалистов” (А. Роже, П. Ланжевен) и “Союз логики, методологии и философии науки” с печатным органом “Диалектика” (Г. Башляр, Ж. Детуш, Ж. Пиаже). Основной своей задачей неорационалисты считают формирование нового научного разума. “Новизна” этого разума связана с отказом от априорных предпосылок научного познания, свойственных классическому рационализму. Основу новой методологии представители неорационализма мыслят в виде исторически изменяющихся предпосылок познания, что свойственно диалектическому подходу. Центральной проблемой нового течения является развитие теоретического уровня научного познания, которое, в отличие от неопозитивистов, оценивается очень высоко. Подчеркивается его необходимость в интерпретации эмпирических данных. В целом это течение пытается модернизировать рационализм в русле диалектических идей, рассматривая философию и науку как часть культуры.

Одним из видных представителей неорационализма является французский философ Г. Башляр. Его исходная позиция во взглядах на философию науки состоит в отстаивании диалектического единства теории и практики. Взаимодействие теории и практики — принцип, который вполне

375

объясняет скачкообразное развитие науки, ее революционные преобразования. Историю науки философ представляет как поэтапное восхождение знания от эмпирического (донаучный уровень) через формирование рационально-абстрактного мышления (научный уровень) к неклассической науке. Для неклассической науки характерно: 1) отрицание каких-либо окончательных истин; 2) понимание истины как “исправление ошибок”; 3) развитие синтезирующей способности понятийного обобщения новых эмпирических данных, поиск и расширение связей между различными формами и областями научного знания. Синтетическая способность научного познания кроется, по Башляру, в едином источнике всех видов духовного творчества, непосредственно проявляющегося в активности обыденного сознания.

В западных методологических исследованиях длительное время доминировали традиции позитивизма, что, по сути, исключило из понятия методологии философскую метафизику. В первой половине XX в. в неопозитивизме остаются непризнанными главные вопросы, составляющие специфику философской мысли. Лишь в постпозитивизме была реабилитирована роль метафизики в разработке методологии науки. Вторая половина XX столетия дала ряд значимых учений, в определенном смысле “возвращающих” ряд принципиальных положений традиционной философии, необходимых для осмысления развития научного знания. Было снято жесткое разделение между философией и наукой. Речь идет о таких философах, как К. Поппер, Т. Кун, И. Лакатос, Дж. Холтон и др.

Отличительные черты постпозитивизма можно представить следующим образом:

Восстанавливается значение мировоззренческих начал философии и историко-научных методов. Отстаивается мысль, что теоретическое понимание науки невозможно без построения динамической научной картины мира.

Переосмысливается вопрос о соотношении уровней научного познания — эмпирического и теоретического. Исходной выступает идея целостности научного знания.

Реабилитируется значение теории. Подчеркивается связь эмпирического и теоретического, вместе с тем признается их качественное различие. Так, критикуя логический

376

позитивизм с его принципом верификации, Карл Поппер указывает, что теории создаются не для реальных, а для идеальных объектов и соответствуют не опыту, а природе как таковой. Таким образом, подтверждается возможность несводимости теоретического к частному, конкретному опыту. Соответствие теории эксперименту означает только то, что она соответствует существенным свойствам, обнаруженным в эксперименте. Но теория претендует на объяснение также и будущих экспериментов.

Доказывая ограниченность принципа верификации, предполагающего сводимость теории к опыту, Поппер формирует принцип фальсифицируемости (возможности опровержения). Это методологическое правило, помогающее обозначить границу между научностью и ненаучностью теоретического знания. Суть его такова, что теория может быть опровергнута, но не отвергается, ибо существует вероятность ее научного характера. Если не существует даже возможности опровержения, что характерно, например, для утверждений всеобщего характера, теория, состоящая из таких утверждений, не относится к области науки, не является научной. Следует отметить, что данный демаркационный принцип, разделяющий философию и науку, был впоследствии пересмотрен Поппером. Он оценил его как нереалистичный и формальный. Отмечая важную роль философии в формировании нового научного знания, он подчеркивает, что именно философские идеи являются тем источником, из которого в будущем вырастают фундаментальные научные теории. То есть философии “возвращается” прогнозирующая и стимулирующая функция относительно развития научного знания.

Проблема истины, согласно Попперу, неразрешима. Можно лишь говорить о правдоподобии. Правдоподобными называются следствия какого-либо прогноза, которые подтверждены экспериментом.

В критическом рационализме Поппера акцент поставлен на исследовании развития научного познания, поэтому главной задачей является не поиск объективной истины, а разрешение проблемы роста знания. Источником и способом разрешения данной проблемы являются рациональные дискуссии, сопровождающие процесс развития науки и со-

377

ставляющие суть динамики научного знания (отсюда название “критический рационализм”).

Поппер строит “бессубъектную” теорию научного познания (“Эпистемология без познающего субъекта”), в основу которой положена концепция “трех миров”. 1-й мир — объективно существующая реальность, 2-й составляют идеальные. конструкции сознания, 3-й — мир объективного содержания мышления, результат человеческой деятельности. Этот третий мир ведет самостоятельную жизнь, не ограничен актуальной данностью и обладает потенцией развития. Его определяющим фактором является специфический язык науки. Таким образом, один из видных представителей постпозитивизма, используя ряд идей диалектики, создает свой вариант философии науки.

Критически по отношению к неопозитивистской и поп-перовской концепциям развития науки выступил Томас Кун. В своей “Структуре научных революций” он обосновывает историко-эволюционистский подход, идею о социально-культурной обусловленности научного познания, о глубокой связи науки и философии.

Куну принадлежит разработка представлений о научном сообществе как логическом субъекте научной деятельности. Понятие научного сообщества сразу подчеркивает различие взглядов Куна и Поппера на природу научного творчества. Это видно из следующих заявлений Поппера, разъясняющих его позицию на примере взглядов Гегеля и гегельянцев: “Гегель и гегельянцы являются коллективистами. Они утверждают, что, поскольку мы обязаны своим разумом “обществу” (или определенной общественной группе, например нации), общество — это все, а индивид — ничто. Другими словами, все ценное, чем обладает индивид, наследуется им от коллектива, подлинного носителя всех ценностей. В отличие от этой позиции, концепция, представленная в этой книге, не предполагает существование коллективов. Если я, к примеру, говорю, что мы обязаны определенным индивидам, многие из которых, возможно, нам неизвестны, и нашему интеллектуальному взаимодействию с ними, поэтому, говоря о “социальной” теории разума (или научном методе), я имею в виду, если быть более конкретным, теорию интерперсональную, или межличностную, но ни в коем случае не коллективистскую”.²⁷

378

Научное сообщество, по Куну, отличает единая система стандартов — парадигма, которую исследователь может принять без доказательств. Под парадигмой Кун подразумевает научные достижения, признанные всеми членами научного сообщества. Они длительное время служат ему моделью постановки проблем и их решений. Парадигмы включают все атрибуты научного познания — закон, теорию, технологию применения, необходимое оборудование. Дисциплинарной основой, формальными признаками сообщества выступают символические обобщения, концептуальные модели, общие утверждения, ценностные установки, образцы решений конкретных задач и проблем.

Разработка данных понятий означает подход к науке как традиции. Основной формой существования науки, по Куну, является нормальная наука. Здесь ученые работают в русле одной парадигмы. Они не ставят себе задачей создание новых теорий — они занимаются углублением и расширением знания, наведением порядка в рамках принятых канонов. Но в условиях развития мысль волей-неволей приводит к некоторым аномалиям, которые указывают на кризисную ситуацию, требующую пересмотра парадигмы. Для преодоления этой ситуации нормальная наука порождает экстраординарную, в процессе которой происходит переосмысление парадигмальных канонов. Переход к новой парадигме социально обусловлен и происходит на основе веры научных сообществ в потенциальную эффективность избираемой парадигмы.

Т. Кун, исследуя историю научных революций, разработав концептуальные понятия, помогающие выразить сущность этого процесса, не раскрыл механизм формирования новых теорий и взаимодействия нормальной и экстраординарной науки. Вместе с тем его концепция раскрывает глубокие связи философии и науки в их историческом развитии.

Историческое направление в философии науки продолжает.ученик Поппера и оппонент Куна Имре Лакатос (“История науки и ее рационалистические реконструкции”). Целью своих исследований он считал логико-нормативную реконструкцию процессов изменения знания. Его основным замыслом было построение логики развития научных теорий на основе глубокого изучения реальной истории науки.

379

Ему принадлежит концепция научно-исследовательских программ, которая явилась результатом философского осмысления рациональных оснований науки, ее основных методов.

Научно-исследовательская программа (НИП) содержит прежде всего жесткое ядро, в состав которого включаются философские принципы, и они могут быть рассмотрены в качестве эвристического основания. Ядро признается неопровержимым. Программа имеет своеобразный защитный пояс, состоящий из вспомогательных гипотез, выдвинутых для обоснования самой НИП, и соответствующих действий ученых. Кроме того, она снабжена сводом методологических исследовательских правил (положительных и отрицательных), которые указывают на перспективность или неперспективность дальнейших путей научного поиска. Оценивая эффективность НИП, Лакатос подчеркивает ее способность пополнять знания, предсказывать новые факты. Рост знания он понимал так же, как и Поппер, с той только разницей, что у Поппера в дискуссиях старая теория отбрасывается, а у Лакатоса рост знания осуществляется в форме критического диалога конкурирующих программ. НИП учитывает личность исследователя. Подчеркивается важность “кодекса научной честности”, необходимость сравнительного анализа программ, их методов и критериев. Значимо, к какой программе ученый относится.

На основе НИП появилась возможность объяснить непрерывность в развитии теоретического знания, его относительную независимость от эмпирического процесса развития науки. Лакатос обратился к объективной логике этого процесса и предложил объективный критерий — прогрессивный сдвиг проблем, сопровождающийся ростом их эмпирического базиса. Ядро концепции НИП образует критический конвенциализм: оценки в науке есть особая форма соглашений, основания которых задаются элитой.

§ 48. Философские основания эпистемологии

К философским основаниям научного познания относятся прежде всего основные всеобщие принципы, объединяющие онтологию, гносеологию и методологию. Это принцип объективности, универсальной связи, развития, принцип детерминизма, противоречивости.

380

Объективность означает независимость представлений, суждений, утверждений, выводов от субъекта. Имеется в виду прежде всего их содержание. Это значит, что исследователь с необходимостью должен ориентироваться на познание вещей такими, какие они есть на самом деле, как они существуют сами по себе, вне и независимо от нашего сознания. Природа принципа объективности восходит к самим вещам. Метод познания объективного, пишет Гегель,-“проявляется не как внешняя рефлексия, а берет определенное из самого своего предмета, так как сам этот метод есть имманентный принцип и душа. Это и есть то, чего Платон требовал от познания: рассматривать вещи сами по себе, с одной стороны, в их всеобщности, с другой — не отклоняться от них, хватаясь за побочные обстоятельства, примеры и сравнения, а иметь в виду единственно лишь эти вещи и доводить до сознания то, что в них имманентно”.²⁸

Имманентное — значит присущее самой природе предмета, внутреннее, существенное свойство, которое обнаруживается в развитии как необходимое. То есть имманентное есть закон существования вещи, проявляющийся как способ ее бытия.

Г. Гегель обосновывает онтологическое содержание объективности, положив его в основание своей системы. Если абстрагироваться от скрытого дуализма любой идеалистической системы и рассматривать ее как теоретический результат осмысления истории философии и культуры в целом, Гегель выступает великим систематизатором своего времени, ибо объективная закономерность проведена им через все возможные формообразования: логику, естествознание, антропологию, психологию, социальные науки и формы абсолютного разума — искусство, религию и философию. Согласно Гегелю, принцип объективности является универсальным принципом, связывающим, организующим все формы и сферы духовной жизни. И только на уровне человека появляется субъективный разум, который становится, развивается благодаря адекватности объективному. То есть гносеологическая часть его системы в основе своей подчинена законам объективного мира. А логика мышления человеческого тождественна логике объективного исторического.

381

Гегель развертывает обоснование онтологического, гносеологического и логического значения объективности в контексте своей монистической системы, т.е. теории, построенной в форме логически последовательного развития исходного положения, в данном случае универсального духовного начала — Абсолюта. И эта философская схема, являющаяся результатом обобщения истории культуры, где функцию субстанции выполняет логика, действительно обосновывает ряд важнейших положений всеобщего метода научного мышления.

Действительно, система, или философская (научная) картина мира, выражает качеством стиль мышления эпохи. Их несостоятельность, утрата объяснительной функции разрушают порядок принципов, иерархию методов, и начинается эпоха выработки новых принципов, интегрирующих фрагментарные науки в единое целое. Без этого единства, без системы исключается мощный живительный источник объяснений, интерпретаций, понимания, обучения, передачи смыслов от поколения к поколению. Это не означает, что эволюции научного знания не происходит. Происходит накопление самого знания и способов его получения, осуществляется процесс нормальной науки (Кун), реализуются научно-исследовательские программы (Лакатос), конкретизируются некоторые “не потревоженные мировоззрением” принципиальные положения. Теоретический и методологический взапас” идей всегда есть. Но без указанного единства возрастает момент случайного выбора новых принципов, эксплуатация какого-либо одного из них без учета противоположного, т.е. порождающая односторонность. Мельчает тематика; отбрасываются, якобы за ненадобностью, действительно актуальные и сложные проблемы и способы их исследования, оправдавшие себя в истории.

Принцип объективности, свойственный материалистической диалектике, функционирует в контексте идеи материального единства мира. Применяемый в качестве универсального философского метода, он подтверждается историей материального производства, культуры, наук о природе, обществе, человеке. Проведенный последовательно, он дает возможность объяснения генезиса новых качеств, включая происхождение и сущность сознания, жизни, общества, те-

382

оретического уровня знания и т.д. Принцип объективности позволяет осмыслить, найти и применить действительные способы разрешения противоречий, а не только “снять” их (примирить) в сознании, как у Гегеля. Он дает возможность осознать и осуществить реальный выбор среди тенденций общественного развития, создавая условия устойчивости вполне определенной исторической формы преемственности.

Исходя из субстанционального подхода, объективность представляет собой всеобщий нормативный принцип эпистемологии. А как цель познания он выражает стремление к истине. Абсолютная истина недостижима ни в одной области знания, она может выступать только как момент относительной истины и как идеал адекватного воспроизведения изменяющейся действительности. В кйнтексте соотношения идеала объективности и ее нормативности тенденция развития научного знания выглядит как движение к их единству. Такой контекст вполне применим к любым формам сознания, всему комплексу естественных и гуманитарных наук; нравственному и художественному осмыслению реальности; теоретическому и эмпирическому уровням познания.

Будучи нормативным принципом, объективность определяет границы познанного и непознанного, указывает ту область, в которой открытые и признанные законы функционируют в своем “законном” качестве. Это предел, допустимая норма приложения определенных методов к определенным объектам без нарушения установленной истины. Это та ситуация, которая определяет конкретность адекватности знания. Объективное содержание границы, имеет большое значение в развитии познания, в частности, потому, что данной норме подчиняется механизм экстраполяции знания, т.е. распространения выводов, полученных на основе изучения одних явлений и процессов, на другие. Норматив границы важен и в использовании операции экспликации (развертывания, интерпретации) знания, ибо подведение части (конкретного объективного знания) под целое (теорию, научную картину мира) требует выбора общего основания в их соотношении. А этим основанием может быть прежде всего принцип объективности.

383

Принцип универсальной связи. Принцип объективности — это не единственное основание и элемент диалектической методологии. Фундаментальными являются принципы универсальной связи и развития. Крылатая фраза “все связано со всем”, призванная якобы раскрыть сущность диалектического принципа всеобщей связи, никуда не годна, если ею ограничиться и отказаться от дальнейшего размышления и интерпретации.

“Все связано со всем” указывает только на массовидное проявление данного феномена — и все. Массовидное нечто как характеристика объективного бытия и сознания есть свойство не только существования, но и сущности, не только действительности, но и необходимости. Коли речь идет о принципе, стало быть, имеется в виду свернутый закон, атрибут субстрата, субстанции. Любые законы любой естественной науки подтверждают наличие связи одних предметов, процессов и их величин с другими. Что такое законы сохранения, законы симметрии? Это законы связи. Принцип диалектической универсальной связи ориентирует мысль на поиск все новых и новых существенных аспектов действительности, которые в определенных ситуациях становятся доступными для научного взгляда.

Принцип универсальной связи, выступающий как норматив диалектического метода, выражен в факте соотносительных понятий. Возможно ли, например, в эпистемологии пользоваться только анализом и не пользоваться синтезом? Который из данных методов в конкретной ситуации является ведущим — это другой вопрос. Возможно ли считать, что тот или иной объект обладает количественной определенностью и не обладает качественной, выражающей его целостность и неповторимость? Но если согласиться, что противоположные характеристики у объектов имеются, то возникает проблема толкования их соотношения. Всеобщие,, универсальные характеристики мира как целого не могут быть выражены какой-либо одной чертой, положительно определенной. Стоит только положительно определить бесконечность саму по себе как таковую, она перестает быть бесконечностью. Она может быть определена лишь через свою противоположность — конечность. Бесконечность не только выражается стремлением к чему-то недо-

384

стижимому. Бесконечность присутствует в конечности как необходимый объективный момент структуры знания.

“Философия не только не запрещает, а непременно обязывает вникать в частности и особенности, но лишь постольку, поскольку они не существуют вне всеобщей связи явлений и поскольку их постижение влечет за собой углубление и развитие философского знания. Отсюда должно быть ясно, что все до одной частные в своей обособленности проблемы, которые возводятся в ранг философии... преспокойно могут обсуждаться и решаться в рамках и на почве философии вечно нового разума. Более того, ни одна из подобных проблем (с необходимой поправкой на адекватность самой их постановки) в принципе не разрешима вне подлинно философского осмысления их”.²⁹ И далее: “Ядро философии составляет категориальный аппарат диалектики, которая с необходимостью обособляет ее в системе наук и конституирует ее самостоятельность среди них по предмету, методу.и теории”.³⁰

Принцип развития. Важно отметить, что принцип всеобщей связи в диалектике выражает не жесткую структуру, формальную схему, — он динамичен, представляет форму развивающуюся. Другими словами, принципы объективности, всеобщей взаимосвязи к развития составляют сущность диалектического подхода к действительности. Известные законы диалектики одновременно выступают и как законы связи {связь качественной и количественной определенностей, связь противоположностей, старого и нового), и закономерности развития (переход количества в качество, переход в свою противоположность, переход повторяемости в необратимость). Это, однако, не означает, что при переходе сторон прекращается развитие, — наступает “перерыв постепенности", то есть развитие совершается в другой форме, форме скачка. Законы развития связаны, представляют собой наиболее общие глубокие характеристики развития. И в научном познании они составляют, по сути, единый норматив, обусловливающий системный контекст исследования объектов и процессов действительности.

В буре деяний, в волнах бытия

Я подымаюсь,

Я опускаюсь...

385

Смерть и рождение —

Вечное море;

Жизнь и движение

В вечном просторе...

Так на станке преходящих веков

Тку я живую одежду богов,

— писал Гете, поэтически олицетворяя диалектику. “Всякое движение есть диалектический процесс, живое противоречие, — отмечает Г. В. Плеханов, — а так как нет ни одного явления природы, при объяснении которого нам пришлось бы в последнем счете апеллировать к движению, то надо согласиться с Гегелем, который говорил, что диалектика есть душа всякого научного познания”.³¹

Указанные принципы как теоретические и методологические нормативные положения развертываются в законах эпистемологии. Одним из важнейших диалектических законов научного познания является восхождение от абстрактного к конкретному.

Понятие “абстрактное”, по сути, совпадет с понятием “абстракция”, с той разницей, что первое относится к широкому классу аналогичных понятий, к их совокупности, образующей специфически отличительный стиль, уровень, форму познавательных процессов. Стиль в данном случае — это язык, систематизирующий методы и результаты мышления. “Абстракция (от лат. abstractio — отвлечение), формирование образов реальности (представлений, понятий, суждений) посредством отвлечения и пополнения, т.е. путем использования (или усвоения) лишь части из множества соответствующих данных и прибавления к этой части новой информации, не вытекающей из этих данных. Результаты абстракции — образы реальности — обозначают обычно тем же термином “абстракция”.³²

“Конкретное” — это прежде всего материальная вещь, взятая как целое. В процессе практической деятельности люди расчленяли данное целое на части, изучали его свойства, образовывали первичные абстракции. Затем изучались взаимодействия, взаимосвязи этих частей, которые синтезировались в новое целое. Если рассматривать процесс развития науки, то она начинала с изучения реального конкретного, с вещей материального мира. И только тогда, когда наука обогатилась развернутым миром абстракций,

386

взошла на теоретический уровень развития, появилась возможность формулировать всеобще-конкретное, т.е., по Марксу, духовно-конкретное. Таким образом, восхождение от абстрактного к конкретному обозначает процесс развития теоретически обогащенного знания.

Первым движение мысли от конкретного к абстрактному й от абстрактного к конкретному рассмотрел Гегель. Но он, в рамках своей системы, считал, что восхождение абстрактного к конкретному порождает реальное конкретное, хотя на самом деле речь идет об усвоении, осмыслении мира в форме конкретного. По Марксу, конкретное потому конкретно, что является синтезом многих определений, единством многообразного. “В мышлении оно поэтому выступает как процесс синтеза, а не как исходный пункт, хотя оно представляет собой действительный исходный пункт и, вследствие этого, также исходный пункт созерцания и представления”.³³

Важнейшей логической операцией абстрагирования является отвлечение. В познании важно, что отвлекается и от чего отвлекается. Для того чтобы в результате получилась научная абстракция, необходимо выявить в рассматриваемом качестве существенные и несущественные свойства, которые, в свою очередь, являясь определенным множеством, подвергаются дифференциации и требуют вторичного отвлечения. Отвлечения вписаны в контекст исследования, имеющего свои предпосылки, цель, средства поиска и получения нового знания. Например, “сознание” как феномен представляет размытую целостность, характеризующуюся множеством проявлений. Оно выступает в форме эмоций и чувств, мышления, оценок, созерцания, убеждения и пр. Реальными являются общественное, индивидуальное сознание, форма самосознания. Как философская категория (абстракция) сознание есть отвлечение от всех его многочисленных свойств и проявлений, за исключением одного — быть идеальным. Это свойство устанавливается, во-первых, в гносеологической ситуации. То есть в определенном аспекте исследования, обладающем соответствующими параметрами, ограничивающими постановку вопроса и способы его решения. Главным вопросом здесь выступает вопрос об истине, установление адекватности знания

387

действительности, вопрос принципиальной отражаемости, представленности действительности в знании. Во-вторых, решение данного вопроса относит нас к генезису идеального, который, в свою очередь, предполагает определение соотношения материального и идеального в онтологическом аспекте. Рассмотрение идеального как специфического состояния материи раскрывает идеальное как результат развития отражения и информации через различные их качественные формы.

Установление главного гносеологического свойства сознания дает возможность наиболее полно осуществлять операцию “пополнения”, создания нового знания и его спецификации. “В сочетании актов отвлечений и пополнений проявляется активный, творческий характер познания через абстракцию. Отвлечением упрощают и схематизируют, а пополнением усложняют (теоретизируют) образ реальности, представляя его не только как наглядную, но и как смысловую структуру”.³⁴

' “Восхождение от абстрактного к конкретному — метод научного исследования, состоящий в движении теоретической мысли ко все более полному, всестороннему и целостному воспроизведению предмета. Абстрактное в диалектической традиции понимается в широком смысле как “бедность”, односторонность знания, а конкретное — как его полнота, содержательность. В этом смысле принцип восхождения от абстрактного к конкретному характеризует направленность научно-познавательного процесса в целом — движение от менее содержательного к более содержательному знанию”.³⁵

Как видим, абстракция, абстрактное указывает на существенные признаки вещей, которые выступают как главные в определенных ситуациях, но раскрывающие только одну какую-либо сторону сущности. В связи с этим абстрактное и считается менее содержательным. Так, масса, сила, ускорение, скорость, геометрические формы объектов — это абстракции, выражающие количественные свойства и отношения элементов физического мира и составляющие инструмент научного познания. В них выражается определенное содержание, свойственное мере механических процессов макро- и мегамира. Соединенные в формулу, они выра-

388

жают физические законы, в свою очередь также характеризующие значимую, но одну из сторон объективной реальности, — количественную, которая, конечно, содержит качество и содержание, но односторонее.

“Закон восхождения...” можно рассмотреть через развитие других категорий — например, соотношение общего я единичного. Первоначально общее и единичное совпадали. В зависимости от ракурса рассмотрения, единичное характеризовало отдельную конкретную вещь как определенное качество. Пример — вода у Фалеев. Слово “вода” может употребляться в значении конкретной вещи, как эта. вода, которая обладает некоторыми свойствами, например способностью пребывать в разных состояниях — жидком, твердом, газообразном, способностью изменяться, течь, влиять на рост и жизнь растений и животных и т.д. Перечисленные свойства дали основание греческому философу Фалесу выдвинуть стихию воды в качестве материальной субстанции, определяющей структуру (систему) мироздания. Здесь вода — это уже не эта конкретная вода (озеро, река, речка, море), это вода как всеобщее первичное начало всех отдельных вещей. Из нее все возникло, в нее все возвращается;

Первоначально образ воды как отдельного явления тождествен с понятием, несет на себе все функции понятия, объединяющего,-организующего способы осмысления и освоения мира.

Общее и всеобщее в Новое время приобретают особую форму и содержание. Они превращаются в абстракции, выполняющие методологическую функцию, объединяющие, организующие отдельные явления и движения. Но это обобщение носило количественный характер. После небесных законов И. Кеплера, распространившего законы механики на космические явления и сделавшего количество всеобщей категорией, можно было с данной стороны выразить все существенные связи вещей, их свойства и движения. Но это только одна из сторон универсальных явлений, стало быть, ее содержание было узким, неполным, а иногда и ложным, если оно толковалось как универсальное и окончательное.

Диалектическая трактовка всеобщего — конкретного исходит из понимания отдельного как системы общих (всеобщих) определений. То есть развитое научное познание,

389

исследующее сложный многоуровневый объект, имеющее знание о целом ряде его существенных свойств и выразившее это знание на языке абстракций, способно представить данный объект на теоретическом уровне как единство многообразия.

Восхождение абстрактного к конкретному как метод теоретического познания обозначает тем самым бесконечный процесс снятия ограниченностей знания, стремление к более глубокому и полному представлению о действительности. “Ив самом деле, всякое действительное, исчерпывающее познание заключается лишь в том, что мы в мыслях поднимаем единичное из единичности в особенность, а из этой последней во всеобщность; заключается в том, что мы находим и конструируем бесконечное в конечном, вечное в преходящем. Но форма всеобщности есть форма внутренней завершенности и тем самым бесконечности; она есть соединение многих конечных вещей в бесконечные. Мы знаем, что хлор и водород под действием света соединяются при известных условиях температуры и давления в хлористо-водородный газ, давая взрыв; а раз мы это знаем, то мы знаем также, что это происходит всегда и повсюду, где имеются налицо вышеуказанные условия, и совершенно безразлично, произойдет ли это один раз или повторится миллионы раз и на скольких небесных телах. Форма всеобщности в природе — это закон, и никто не говорит так много о вечности законов природы, как естествоиспытатели”.³⁶

Противоречивость. Важнейшим философским принципом эпистемологии является противоречивость. Это свернутый закон диалектического противоречия, проявляющийся в развитии науки, в исследовательской теории и практике. В данном разделе он выступает как всеобщий норматив мышления, нацеленного на то, чтобы, с одной стороны, не допускать формально-логических противоречий в движущемся мышлении, с другой — обнаруживать и преодолевать естественные, объективные противоречия развивающейся науки.

Формально-логическое противоречие не следует путать с диалектическим. Первое означает норму, согласно которой человек не должен допускать высказывания, отрицающие друг друга, или, другими словами, одно и то же утвер-

390

ждение не может быть одновременно истинным и ложным. Формально-логическое противоречие означает, что первоначально высказанная мысль отрицает саму себя. Принцип непротиворечия — это один из фундаментальных принципов классической логики. Диалектическое противоречие — противоречие, свойственное самой природе вещей, их сущности. В познании оно проявляется в форме проблемы. Как норматив научного познания принцип противоречивости предъявляет к мышлению требование обнаруживать проблему, ставить и исследовать ее всеми возможными методами, свойственными и доступными науке.

Проблема обусловлена проблемной ситуацией, которая выражает объективное рассогласование различных сторон научного знания на определенном этапе его развития. Это связано с относительным характером знания, его неполнотой и ограниченностью. Состояние противоречивости возникает по разным причинам и принимает разные формы. Оно может возникнуть из-за рассогласования теории и эксперимента; из-за конфликта теорий, объясняющих одну и ту же область исследований с разными результатами; из-за конфликта теории и метода; теории и мировоззрения.

В истории философии и науки можно найти множество примеров, свидетельствующих о возникновении подобных типов проблемных ситуаций. Например, эксперимент А. Майкельсона поставил под вопрос наличие эфира в качестве субстанциальной составляющей физической картины мира. Как мы знаем, данный конфликт теории и эксперимента явился непосредственным толчком к возникновению новой, релятивистской картины объективной реальности.

Конфликт теорий получил выражение в картезианской и ньютоновской картинах физического мира. Этот конфликт составляет проблемную ситуацию, затрагивающую ряд важнейших вопросов, касающихся интерпретации атрибутов материи, трактовки движения, .пространства и времени. Конфликт теории и метода четко проявился в фундаментальных противоречиях идеалистической системы и диалектического метода Гегеля. Согласно методу — развитие носит всеобщий характер. Согласно системе — вещественная природа не развивается во времени. Согласно методу — нет и не может быть идеального состояния государ-

391

ства. Согласно системе — Гегель выдвигает в качестве идеала свое собственное, консервативное государство. Метод требует признания бесконечности развития — система обосновывает полную повторяемость (движение по кругу). Этот конфликт гегелевских метода и системы имел довольно громкие последствия, выразившиеся в борьбе старо- и младогегельянцев. А получил он свое разрешение в диалектическом материализме. В науке часто методы стимулируются становящимся новым мировоззрением, хотя благодаря разветвленной системе методов научное познание в определенных пределах может развиваться в условиях старого мировоззрения.

Проблемная ситуация как объективное состояние научного знания уже содержит в себе в неявном виде проблему. Стало быть, последнюю можно рассматривать как четкое оформление проблемной ситуации. Проблема в науке, какой бы частной она ни была, отличается от близких понятий — вопроса или задачи. Как правило, вопрос и задача имеют решение либо в своих условиях, либо в данных, уже имеющихся в науке. Проблема носит качественно поисковый характер. Ее решений нигде нет. Она требует глубокого исследования, получения результатов, их доказательства и применения.

Философские проблемы отличаются от научных прежде всего своим всеобщим характером. Их не случайно называют “вечными” и “проклятыми”, поскольку, как бы их ни исследовали, какую бы науку и систему наук ни привлекали, они остаются и требуют дальнейшего изучения, привлечения новых научных данных и всего общественного знания. Философские проблемы формулируются через соотношение противоположных, но взаимосвязанных и взаимообусловленных понятий. Решение этих проблем дает общее направление и ориентацию для постановки и решения проблем наукознания Вообще. Философские проблемы составляют нормативный комплекс развития эпистемологии.

§ 49. Методология и методы. Общее понятие

Краткий исторический очерк развития науки и научного познания позволяет сделать вывод о том, что наука всегда была ориентирована на выявление объективных зако-

392

нов действительности с целью дальнейшего их использования в практике. Основным вопросом научного познания является достижение истины, выступающей одновременно как ценность. Важнейшей характеристикой —развитие знания и способов его получения. Черты, свойственные научному познанию, также были давно исторически установлены — это строгая доказательность, обоснованность полученных результатов, достоверность, системность. И они продолжают действовать как показатели научности познавательного процесса. Ученых всегда занимала проблема отличия кажимого от действительного. Изобретаемые ими способы, приемы, приборы исследования с необходимостью должны были “гарантировать” выделение “чистого” объекта или какого-либо объективного, существенного свойства. Научное познание предполагает наличие у субъекта концептуального кругозора, позволяющего осуществлять выбор наилучших способов познания.

Поскольку источник развития науки коренится в практике, центром которой выступает орудие, логично предположить, что важнейшим “механизмом” научной деятельности является метод (способ) получения знания. Метод — это также своего рода орудие и технология его применения. “МЕТОД (от греч. methodos — путь, способ исследования, обучения, изложения) — совокупность приемов и операций познания и практической деятельности; способ достижения определенных результатов в познании и практике. Применение того или иного метода определяется целью познавательной или практической деятельности, предметом изучения или действия и условиями, в которых осуществляется деятельность”.³⁷

В философии есть еще одно понятие, близкое термину метод, — методология. Попробуем разобраться в их специфике. Методология определяется как “система принципов и способов организации и построения теоретической и практической деятельности, а также учение об этой системе”.³⁸

Прежде всего отметим, что методы, являются объектом методологических исследований. Методология — это философская рефлексия, мышление мышления. Благодаря рефлексивному анализу оценивается адекватность, плодотворность, эффективность методов, осуществляется их обосно-

393

вание. Устанавливается связь между основными принципами функционирующей в обществе картины мира, с одной стороны, а с другой — условиями действительности.

Современная наука представляет собой чрезвычайно разветвленную совокупность отдельных отраслей. Каждая в процессе исторического развития выработала множество частных методов и методик действия с объектами. Методы так же, как и результаты познания, определенным образом взаимосвязаны и могут быть использованы в более широкой области, нежели в какой-либо специальной науке или конкретном исследовании.

Как известно, процессы дифференциации и интеграции научного знания находятся в единстве и всегда сопутствуют один другому независимо от того, какой из них лидирует в ту или иную эпоху. В настоящее время в полную силу заявили о себе процессы интеграции. Причем если в прежние эпохи можно было выделить наиболее интенсивно развивающуюся область, определяющую базис научного здания и характер всей культуры мышления в целом, то в настоящее время, несмотря на наличие “претендентов” (например, химии или биологии), такого лидера установить невозможно. Едва ли не правильно было бы рассматривать в качестве лидера гуманитарное познание, имея в виду тот Край перед экологической катастрофой, к которому подвел человечество неучет базисного характера социогуманитарных наук. Считается, что современная наука развивается через парадоксы, разрешение которых требует соединенных методологических усилий. Поэтому в определении термина методологии указана важнейшая сторона ее объекта — системность и основная функция — организация. Методология исследует систему методов науки, систему принципов и способов организации научного знания, основания и технологию построения всего здания науки.

Представление о единстве научного знания дает возможность объяснять конкретный факт, гипотезу, теорию, метод при помощи подведения этой научной конкретности под какое-либо общее положение или под закон науки. Иерархическая связь законов по степени общности позволяет апеллировать к законам, соответствующим по природе данной конкретности, а на определенном уровне и к всеобщим

394

принципам и законам. Объяснение всегда является дедуктивным рассуждением.

Единство научного знания, включающее науки о природе и науки о культуре, дает основание для осмысления феномена понимания. Оно рассматривается как универсальная процедура мышления, представляющая собой оценивание объекта на основе некоторого принципа или образца. Понимание предполагает включение объекта в систему устоявшихся идей и представлений, в результате чего происходит постижение и реконструкция смыслов деятельности человека, в том числе научной. В науке понимание проявляется в форме интерпретации, толкования результатов познания.

Длительное время объяснение и понимание не являлись особым предметом исследования, но употреблялись либо идентично, либо противопоставлялись друг другу. Сократ и Спиноза, например, сторонники интеллектуальной этики и единства истины и справедливости, считали поиск истины тождественным пути к достижению справедливости, философия начала XX в. декларирует обратное: неопозитивизм считал главной функцией науки объяснение, а герменевтика (общая теория истолкования и понимания), в лице ее представителей В. Шлейермахера и В. Дильтея, операцию объяснения относила к области естествознания, а понимание — к гуманитарным наукам. “Постепенно стало, однако, ясно, что операции объяснения и понимания имеют место во всех научных дисциплинах и входят в ядро используемых ими способов обоснования и систематизации знания. Более того, объяснение и понимание не являются прерогативой научного познания. Они присутствуют в каждой сфере человеческого познания и коммуникации”.³⁹

Следует отметить, что элементы или аспекты, методологии разрабатывались в течение всей истории философии и даже раньше, если иметь в виду то, что они неявно были представлены в практической форме. Это были правила, нормы, стандарты, дающие успешное решение практических проблем и, стало быть, апробированные социальным опытом. На ранних этапах человеческой культуры геометрические знания уже играли роль предписаний определенных действий человека и их организации. Система про-

395

странственных измерений имела в своем основании геометрию. Стоит подчеркнуть, что эта функция (предписывать человеку определенный характер действий) сохранилась за ней по сию пору. Стоит только вспомнить Р. Декарта, Б. Спинозу, А. Эйнштейна, и станет ясно, что геометрия выступала и в роли всеобщего признака материального субстрата (Р. Декарт, Б. Спиноза), и аксиоматического усмотрения истины в декартовском “Рассуждении о методе”,, и способа обоснования области морали в “Этике” Б. Спинозы. И стимула, если не основания, построения единой геометрической картины мира А. Эйнштейном, опирающимся на идею кривизны пространства (Н. И. Лобачевский, Б. Риман).

Из исторического очерка, приведенного выше, видно, что начиная с Сократа разрабатывалась технология вопросно-ответного мышления, или, другими словами, форма диалогического рождения понятий. А Аристотель, создав основы качественного категориального анализа, стоит у истоков рождения теории логики, дедуктивного метода, используемого до сих пор в научном познании. В Новое время возникшие в гносеологии течения эмпиризма и рационализма (Ф. Бэкон, Дж. Локк, Р. Декарт) с соответствующими индуктивным и дедуктивным методами, несмотря на определенные крайности, далиоснование для уровневого описания научного познания. Дальнейшее развитие науки (особенно в классической немецкой философии) мыслилось как состоящее из двух качественно различных уровней — эмпирического и теоретического. Возник целый ряд проблем их соотношения: обоснования единства с учетом качественной специфики; выявления различия объектов, источников, особенностей методов; относительной самостоятельности развития; сводимости и т.д.

Философия XVII-XVIII вв. учения о методе необходимым образом связывала с основными принципами философской и научной картин мира. Однако следует заметить, что в век научной революции методологическая проблематика была акцентирована. Об этом говорит даже последовательность публикаций работ. Произведения, посвященные вопросам метода, идут исторически первыми. Так, у Декарта сначала опубликовано “Рассуждение о методе” и только

396

затем, через четыре и через восемь лет, “Метафизические размышления” и “Начала философии”. Первоначально философское мышление успешно функционировало в рамках деизма, оставаясь на уровне науки своего времени. И только несколько позднее стала формироваться картина мира: у Декарта и Ньютона — физическая, выраженная первоначально языком философии, а в XVIII в. — философская система природы, метафизическая у материалистов, диалектическая у идеалистов Лейбница и Гегеля.

Возникновение материалистической диалектики означало рождение подлинной методологии. Это утверждение связано прежде всего с тем, что диалектика выступает здесь и как закономерности развития природы, и как теория познания, и как логика. Такое положение вытекает из того, отмечает Энгельс, что объективный мир и мышление подчиняются одним и тем же законам и не могут противоречить друг другу в своих результатах. А именно следующим: “Главные законы: превращение количества и качества — взаимное проникновение полярных противоположностей и превращение их друг в друга, когда они доведены до крайности, — развитие .путем противоречия, или отрицание отрицания, — спиральная форма развития”.⁴⁰ О подчинении мышления и объективного мира одним и тем же законам свидетельствует происхождение мышления, восходящее к практике. Категория практики, введенная Марксом в гносеологию, содержит в себе корни содержательного единства идеального и материального.

Подчинение мышления и бытия одним и тем же законам не означает их тождественности. Законы бытия действуют вне и независимо от сознания человека. По мере углубления в природу, через фиксацию случайностей, человек удостоверяется, что законы действовали в природе и до его появления. Законы мышления, воспроизводя законы реального бытия, имеют свою специфику. Они выступают в “чистом виде”. Воспроизводится “чистая” суть вещей, их свойств и закономерных процессов. Это своеобразная “живая”, развивающаяся “схема”, отражающая мир в знаках и символах. В данной схеме только момент истины, но человек способен ее ухватить, выразить, сохранить, употре-

397

бить, изменяя условия своего бытия. Законы мышления подчиняются своим специфическим гносеологическим и логическим принципам: принципу соответствия; принципу единства теории познания и диалектической логики;

принципу восхождения от абстрактного к конкретному и т.д.

Принцип соответствия подробно рассматривался в разделе, посвященном теории познания. Он содержит идею возможности истины, является одним из основных в интерпретации познания как отражения действительности. Гносеология, как мы знаем, решает вопросы познаваемости мира; сторон, уровней и форм познавательной деятельности, их соотношения; источников развития, роли практики. Гносеологические проблемы имеют диалектический характер. Практически каждый элемент выражается через связь противоположных категорий, через их единство: субъективного и объективного, абсолютного и относительного, чувственного и рационального, теоретического и практического. Указанное единство не застывшая структура, а динамическая, где стороны обладают относительной самостоятельностью.

Особенно это касается уровней научного познания, то есть эмпирического и теоретического, теории и практики. Относительная самостоятельность развития уровней познания и познания в целом (“Быстрее всего мысль”, — говорил Фалес) изучается особым методом — диалектической логикой. В силу диалектического характера этого метода он содержателен, то есть выступает как аспект гносеологии, а тем более эпистемологии (научного познания). Но поскольку это логика, он формален.

Объектом Диалектической логики выступает мышление в развитии. Она изучает, оформляет, структурирует, логически организует мышление, выявляет закономерности движения. На основе известных категориальных структур и их отношений исследует вопросы их динамики, осуществления прогнозирующей функции. При опережающем отражении зондируются возможности, условия и пределы сохранения принципа соответствия. Условно говоря, “гносеологизм” всегда присутствует в диалектической логике, особенно в решении проблем формирования знания, поиске критери-

398

ев истины. Но она (диалектическая логика) образует и формы знания, методы, технологию их применения, обеспечивающую получение нового знания.

Аналогично уравнениям математики, формулам теоретической физики или эмпирически выведенным законам (например, идеальных газов) категориальные структуры диалектической логики требуют четкости характера связи своих элементов, выбора вполне определенной сетки категорий и, главное, соответствия условиям применения. Эта задача не из простых, ибо понятия всеобщи и устойчивы, а условия изменчивы. Легче сказать, что диалектическая операция неэффективна, и выкинуть из сознания две с лишним тысячи лет развития диалектической философии или отдельных, но принципиально важных ее частей.

Диалектическая логика в качестве всеобщего метода выступает одновременно как эпистемология, теория научного познания, и включает в себя ряд принципов, рожденных в процессе осмысления онтологического развития мира. А диалектический материализм, выступая как единство диалектики, логики и теории познания, есть методология научного познания, имеющая всеобщий характер. Она позволяет осмыслить соотношение между теорией и методом, рассматривая последний как способ деятельности мышления, а теорию — как результат этой деятельности. Методология содержит ряд принципов, основных положений науки, при помощи которых выявляется единство научных дисциплин, включающее различные уровни сложности воспроизводимых объектов (физика, химия, биология, социальные и гуманитарные науки). Это единство обеспечивается иерархической структурой методов исследования, каждый из которых представляет, с одной стороны, конкретизацию всеобщих положений и законов применительно к условиям и качеству исследуемого объекта, а с другой — включает методы и методики, выработанные в процессе развития самой частной науки.

Всеобщие принципы, на которых базируется методология, одновременно являются принципами философской (научной) картины мира. Они играют важную роль, определяющую характер методологии, в частности особенности операций объяснения и интерпретации научных фактов.

399

Согласно энциклопедическим словарям и соответствующей литературе, методология делится на содержательную и формальную. Содержательная методология “насыщена” гносеологизмом, формальная — делает акцент на логике как форме мышления. Основными вопросами содержательной методологии являются структура научного знания, возникновение, функционирование и развитие теоретического его уровня, методологический инструментарий, условия и критерии научности. Проблематика формальной методологии предполагает изучение языка науки, анализ формальных методов и процесса формализации знания, логической структуры научной теории и т.д.

Важнейшей проблемой методологии науки является исследование соотношения и методов наук о природе и наук о культуре (социальных и гуманитарных наук). Известно, что данные области научного познания существенно отличаются одна от другой. Их специфика настолько велика, что, по сути дела, существуют две методологии, обслуживающие данные типы научных дисциплин и их методов. Длительное время социокультурная сфера научного познания строилась наподобие и по образцам естествознания. И таково же было понятие их соотношения. Корни этого взгляда восходят к древности, к тому времени, когда обрядовая практика большую часть своих усилий направляла на обслуживание сферы производства материальных благ. Существовали, например, обряды, содержанием которых было стимулирование роста культурных (в смысле посаженных) растений, когда члены племени в процессе обрядовых действий изображали этот рост. Идея рассмотрения производственной области как ведущей функционирует уже на уровне подсознания. А законы естествознания как раз и выявляются в процессе материального взаимодействия с природой. Не говоря уже о том, что естественные науки, как правило, опережают развитие обществознания и человекознания в силу их нейтральности в отношении интересов людей и их социальных образований. Они длительное время были более точны и проще проверяемы.

Благодаря бурному развитию естествознания в Новое время сформировался теоретический базис естествознания, физическая картина мира. И человек, рассматриваемый

400

как машина, был вписан в эту картину наравне с другими вещами. В XIX в. “физической экспансии” в область общественных наук способствовал позитивизм, а в XX — концепция сциентизма, разработанная неопозитивизмом.

Различие между естественными и гуманитарными науками, к которым, кстати, относилась и философия, стало предметом особого изучения в Баденской школе неокантианцев (В. Виндельбанд, Г. Риккерт). Виндельбанд первый подчеркнул, что это различие обусловлено не предметом, а методом, а именно методологической функцией всеобщего (метод естествознания) и единичного (метод гуманитарного знания). Философ говорит о несводимости уникального человеческого существа к общим объективным закономерностям, поэтому он не подлежит описанию при помощи этих законов. Другой представитель данной школы, Риккерт, так же как и Виндельбанд, различал науки о природе и науки о культуре по методу. Соответственно главными методологическими принципами считались генерализирующий (естествознание) и индивидуализирующий (науки о культуре). Риккерт считает, что подлинной наукой является как раз история: она более жизненна и реалистична, поскольку описывает конкретные факты. История объединяет все культурно-исторические процессы, включающие политические, нравственные, эстетические ценности, пользуется фактами других гуманитарных наук. Она оперирует и понятиями, но представляет исторические события в форме конкретности, индивидуальной наглядности, что дает людям возможность заново переживать прошлое, чем и подтверждает свою ценность.

Неокантианцы акцентировали проблему различия естествознания и комплекса наук о человеке и его культуре, но решение данной проблемы еще впереди, поскольку различие их методов и методологий не отвечает на вопрос, каково же соотношение, возможна ли единая методология. Значимой чертой концепций Баденской школы является введение понятия ценности в анализ данного соотношения. Действительно, различие указанных видов научного познания связано с особой ролью ценностей в науках о культуре. “В социальных и гуманитарных науках ценности являются не просто строительными лесами, используемыми при

401

Перечисленные различия эмпирического и теоретического уровней познания не являются абсолютными, как и их методы. Существуют общелогические методы мышления, употребляемые в любых познавательных процессах, в том числе и эпистемологических.

Общелогические методы познания

К основным общелогическим методам познания относятся индукция и дедукция, анализ и синтез.

Индукция (лат. inductio — наведение) — это логическая форма мышления, которая “наводит” исследователя на какое-нибудь правило, общее свойство, положение, характерное для целого класса предметов. “Наведение на правило” имеет древнюю историю и восходит непосредственно к практической деятельности. Индукция — способ рассуждения, осуществляющийся от единичных фактов к их обобщению. В мышлении этот процесс развертывается от фиксации повторяемости к выводу о закономерности. Множество эмпирических законов сформулировано на основе индуктивного метода, имеющего свои корни в практике действия с отдельными предметами. Д. И. Менделеев, изучив отдельные элементы, открыл периодический закон химических элементов. К. А. Тимирязев, проделав громадное количество опытов с растениями, увидел причину приспособляемости растений в естественном и искусственном отборе. Индуктивный метод был ведущим методом Ч. Дарвина, пришедшего к выводу об источнике формирования видов. Примеры можно продолжить.

Считается, что первым, кто начал исследовать индуктивный метод, был Сократ. Аристотель высоко оценил разработку Сократом индуктивных рассуждений и образование общих понятий. Сам Аристотель как создатель формальной логики исключительное внимание уделил и индуктивному методу, указал некоторые его виды. В Новое время теорией индукции занимался Ф. Бэкон, а в XIX в. — Дж. Милль.

Логический смысл индукции в том, что на основе знания об отдельных предметах делается вывод о всех предметах данного класса. Все индуктивные рассуждения различаются по содержанию, но одинаковы по форме.

Пример индуктивного рассуждения.

Круг пересекается прямой в двух точках.

Эллипс пересекается прямой в двух точках.

Парабола пересекается прямой в двух точках.

Гипербола пересекается прямой в двух точках.

Круг, эллипс, парабола и гипербола — это все виды конических сечений.

Все конические сечения пересекаются прямой в двух точках.

404

Различают следующие виды индукции: полная индукция, популярная индукция и научная индукция. Полная индукция предполагает учет максимально возможных или всех признаков объекта. Это надежный метод исследования, но трудный для исполнения. Популярная (неполная) индукция — это более быстрый способ обобщения отдельных фактов или признаков. Классификации, производимые на ее основе, менее надежны, поскольку используют случайные признаки, не представляющие подчас существа предметов. Научная индукция развертывается на основе выявленных существенных признаков объектов, поэтому обобщения и классификации здесь более адекватны и важны для науки.

Индуктивный метод воспроизводит ход логических процедур: исследование отдельных предметов, нахождение в них общего, рассмотрение этого общего в качестве основы определенного класса предметов. Метод предполагает также переход знания от менее общих к более общим положениям.

Индуктивный метод представляет собой форму изложения и организации знания в процессе его передачи другим людям. Лекция, доклад, беседа могут быть построены на основании хода рассуждения от менее общих положений к более общим.

Широкое использование индукции свидетельствует о ее большой ценности в исследовании, организации знания и обучении. Исторически и теоретически противостоит дедуктивному методу. Оставаясь самостоятельным, индуктивный метод всегда находится “в связке” с дедукцией.

Дедуктивный метод (лат. deductio — выведение). Это форма мышления, при помощи которой новое знание выводится из старого логическим путем.

Например:

Все цифровые машины имеют арифметическое устройство.

“Атлас” — цифровая машина.

“Атлас” имеет арифметическое устройство.

В данном случае дедуктивное умозаключение представлено в форме силлогизма, включающего: 1) общую посылку, представляющую какое-либо знание целого класса вещей; 2) частную посылку, выражающую искомое явление; 3) заключение об этом искомом явлении. То есть дедукция употребляется всякий раз, когда есть необходимость на основе известного общего положения дать заключение о частном явлении. Обе посылки содержат правило вывода, которое характеризуется жесткостью и принудительностью, чем и обеспечивает адекватность вывода. “Структура дедуктивного умозаключения и принудительный характер его правил; заставляющих с необходимостью принять заключение, логически вытекающее из посылок, отобразили самые распространенные

405

отношения между предметами материального мира: отношения рода, вида и особи, т.е. общего, частного и единичного”.⁴²

Аналогично индукции дедуктивный метод выступает как метод исследования, который включает ряд этапов или процедур: нахождение ближайшего рода, соответствующего закона, присущего всем предметам данного рода, и, наконец, переход от более общих положений к менее общим. Этот метод используется также как способ организации текстов (лекций, докладов, бесед), по типу “от общего к частному”.

Дедуктивный метод широко используется и в научном, и в обыденном сознании. Его возникновение обусловлено практикой. Как форма мышления стал изучаться вместе с развитием науки. Как мы знаем, структура дедукции, ее элементы, правила, термины разработаны Аристотелем. Это был основной способ мышления (и доказательства) в Средние века, особенно в период схоластики. Изучение применения дедукции в теоретических исследованиях Средневековья особенно четко проявило значение предпосылок дедуктивного мышления. Дедуктивная организация мышления может выступать в качестве научного метода только в том случае, если верны предпосылки. Предпосылки в схоластике не были научными. В этой функции выступали религиозные догматы и переработанные в русле геоцентризма тексты Аристотеля.

В Новое время Р. Декарт выступил за создание истинной дедукции, где в роли предпосылок выступали аксиомы, то есть очевидные положения, в которых невозможно было сомневаться. В борьбе со схоластикой Декарт отстаивал научную ценность дедуктивного метода. Но он резко противопоставил дедукцию индуктивному эмпиризму Бэкона, что следует оценить как односторонний подход к проблеме организации мышления.

Индукция и дедукция могут изучаться и применяться раздельно, но крупные, значительные проблемы, как правило, исследуются и тем, и другим методами. Разрывать и противопоставлять их нельзя. Оба метода имеют научную ценность, широко и плодотворно используются.

Анализ и синтез (греч.: analysis — разложение, расчленение, разбор; synthesis — соединение, составление, сочетание) — методы исследования в определенном смысле противоположные, но не абсолютно. Анализ — методологический прием, при помощи которого предмет мысленно расчленяется на части и каждая из частей отдельно изучается. После глубокого изучения частей, в результате которого получается новое знание, части соединяются в целое при помощи логического приема — синтеза. Синтезированное целое — целое, обогащенное новым знанием частей, — относится к более высокому уровню теоретического знания.

406

Анализ и синтез возникли в процессе практической деятельности людей. Начало их использования теряется в глубинах истории. Известно только, что элементы рассудочной деятельности свойственны даже высшим животным. Логическое учение об анализе, то есть рефлексивное осознание данного метода, более позднего происхождения. Интенсивно он стал изучаться в Новое время. Значительный вклад в осмысление анализа внес диалектический подход к данной проблеме. Согласно этому подходу, данный логический прием рассматривается в связи с другими методами — абстрагированием, обобщением, синтезом. Так, Энгельс пишет: “...Мышление состоит столько же в разложении предметов сознания на их элементы, сколько в объединении связанных друг с другом элементов в некоторое единство. Без анализа нет синтеза”.⁴³

Синтез представляет собой мысленное соединение расчлененных в процессе анализа элементов предмета, изучение взаимодействия и связи частей, познание предмета как единого целого. Синтез не является простой совокупностью элементов или частей. Изученные в процессе анализа части уже являются обогащенными полученным знанием. А кроме того, синтез частей также содержит новое знание, касающееся их взаимодействия и связей.

Особенностью методов анализа и синтеза является возможность их многократного последовательного повторения (“закольцовки”), что позволяет получать более качественные результаты. Данное свойство получило название итерации. Итерация широко используется в научном познании.

Анализ и синтез — это, по сути, единый метод, несмотря на противоположность их направления и логических процедур. Невозможно представить себе, чтобы один из них мог справиться с исследованием или изложением научного материала. Они противоположны, но взаимно предполагают друг друга, зависимы один от другого. Диалектик А. И. Герцен писал: “Обыкновенно говорят, что есть два способа познания: аналитический и синтетический. В этом и спорить нельзя, что анализ и синтез не все равно и что то и другое суть способы познания; но, нам кажется, несправедливо принять их за отдельные способы познания: это поведет к ужаснейшим ошибкам. Ни синтез, ни анализ не могут довести до истины, ибо они суть две части, два момента одного полного познания”.⁴⁴

Аналогия также относится к общенаучным методам. Она предполагает обнаружение сходства качеств или свойств в объектах, не относящихся к одной области, перенос сходных чёрт и характеристик с одного явления на другое. В отличие от индукции (рассуждения от частного к общему) или дедукции (рассуждение от

407

общего к частному), для краткого обозначения аналогии используют выражение “от частного к частному”. Здесь происходит сопоставление различных объектов, и чаще всего отмечаются уже отчетливо проявленные свойства, т.е. лежащие на поверхности явлений. Они могут оказаться случайными или не отвечающими природе одного из сравниваемых объектов, поэтому данный способ познания не считается надежным. А некоторые исследователи вообще не относят его к научным методам, хотя он широко употребляется в науке в роли априорного предположительного средства, близкого к гипотетическому.

Эмпирическое исследование базируется на непосредственном, практическом взаимодействии ученого с объектом. Поэтому действительность и выступает на этом уровне важнейшим источником знания. Действующие объективные законы проявляются через повторяемость различных черт и признаков, и через наблюдение над этим повторением ученый фиксирует в нем признаки какого-либо существенного свойства или факта, указывающего на возможность закона.

“Факт (от лат. factum — сделанное, совершившееся) — 1) синоним понятий “истина”, “событие”, “результат”; нечто реальное в противоположность вымышленному; конкретное, единичное в отличие от абстрактного и общего; 2) в философии науки — особого рода предложения, фиксирующие эмпирическое знание. Как форма эмпирического знания факт противопоставляется теории или гипотезе”^⁵ Само по себе наблюдение не дает еще факта науки. Результат наблюдения может стать фактом только при определенной логической обработке, в результате операции объяснения в связи с другими фактами или при подведении под общее. Научный факт отличается от фактов действительности тем, что он фиксируется в языке науки, выражен в терминах. Научный факт эмпирического познания отличается и от положений теоретического уровня. Он лежит в основе обобщений. Взятые в совокупности факты составляют эмпирический базис науки — выступают исходным материалом построения гипотез, теорий, а впоследствии и их проверки.

Наблюдение должно быть строго зафиксировано: строго представлен объект, в связи с поставленной целью описаны его черты, границы. Важным элементом наблюдения является субъект. К нему нормативно предъявляются требования, определяемые ситуацией (местоположение, вооруженность приборами, умение ими пользоваться, способность интерпретации). Операция наблюдения предполагает использование средств (например, оптических). В современной науке их множество, поэтому необходим грамотный и эффективный выбор и набор этих средств.

408

Поскольку эмпирическое познание не получает в качестве результата чистые законы, условия наблюдения должны быть доступны другому наблюдателю, т.е. должны включать специфическую технологию научной коммуникации, которая может обеспечить соответствие такой важнейшей норме наблюдения, как интерсубъективность, или общепризнанность.

Если само эмпирическое познание предполагает непосредственную практическую связь субъекта с объектом, то один из способов такого познания — наблюдение — может быть как непосредственным, так и опосредствованным. Существуют объекты (космические, например), недоступные прямому наблюдению. Их называют косвенными наблюдениями. Их суть такова, что процедура осуществляется через какой-либо изученный посредник. В роли такого посредника может выступать предположение о закономерной взаимосвязи наблюдаемых объектов с ненаблюдаемыми. В результате эти ненаблюдаемые объекты могут быть пространственно определены, подтверждены их свойства, закономерная взаимосвязь.

Наблюдение как целенаправленное восприятие явлений действительности требует описания, фиксации средствами естественного или искусственного языка сведений об объектах, измерения, позволяющего сравнивать объекты по каким-либо сходным свойствам или сторонам.

Другим важным методом эмпирического познания является эксперимент — наблюдение в специально создаваемых и контролируемых условиях, что позволяет восстановить ход явлений при повторении условий. Эксперимент есть форма познания, включающая материальное воздействие на объект или условия его существования. Материальные преобразования здесь производятся в целях познания данного объекта. Данный род деятельности весьма разнообразен. Его варианты зависят от цедей, исходных теоретических положений, уровня средств измерения и др.

Эксперимент, как и наблюдение, имеет структуру, в которой выделяют цель; объект экспериментирования; условия, которые создает ему экспериментатор; средства, которыми осуществляется экспериментальная деятельность. По цели эксперименты делятся на поисковые и проверочные. Проверочные эксперименты бывают качественные и количественные, естественнонаучные, прикладные, технические; однофакторные и многофакторные и т.д. По объекту — соответственно предметам научных дисциплин (физические, химические и пр.). По средствам — соответственно при-борно-орудийной оснащенности эксперимента (различаются, например, классические средства экспериментального познания, т.н. КЛЭСПы, квантово-механические, квантово-динамические и т.д.).

409

Эмпирическое познание часто пользуется таким методом, как моделирование, т.е. процесс формирования и исследования моделей. Модель является отображением реальных объектов или явлений окружающего мира. Они могут относиться к органическим и неорганическим процессам, к конструируемым объектам, к формируемым технологическим связям.

Выделяют предметное и знаковое моделирование. Предметное моделирование осуществляется на материальных моделях, воспроизводящих основные характеристики, которые требуют исследования или совершенствования. При знаковом моделировании моделями служат схемы, чертежи, формулы. Важнейшим современным видом такого моделирования является логико-математическое моделирование. Математическое моделирование представляет собой формирование уравнений, описывающих природные объекты, и их решение с учетом меняющихся начальных условий. Вариантом математического моделирования является т.н. имитационное моделирование, при котором в системы уравнений вводятся оценки параметров, имеющие вероятностный, случайный характер. Все модели проверяются на адекватность физическим (химическим, биологическим и пр.) экспериментом и практикой.

Модель, как правило, не полностью повторяет все параметры реального объекта. Она должна быть проще и содержать по возможности главные, существенные свойства, которые подлежат исследованию или проверке. “Прекрасной иллюстрацией, подтверждающей правильность приведенного тезиса, является история с попыткой имитационного моделирования, предпринятой в Министерстве обороны США в период его работы по программе Стратегической оборонной инициативы (СОИ). Данная программа предполагала создание сложной, глубоко эшелонированной системы противоракетной обороны, эффективность которой могла меняться в весьма широких пределах в зависимости от огромного числа внутренних и внешних факторов. Создание имитационной модели такой системы заняло несколько лет и стоило много миллионов долларов. Однако, как с горечью подытожил один из руководителей данного проекта, “в результате мы получили самую большую в мире игротеку”.⁴⁶

Теоретический уровень научного познания

Как выше было сказано, теоретический уровень науки качественно отличается от эмпирического. Прежде всего, здесь нет непосредственного взаимодействия исследователя с объектами реального мира. Объекты теоретического познания суть абстракции. Теоретическое познание исследует символическое или знако-

410

вое поле научного мышления. Существенным отличием объектов теоретического познания является их идеализированный характер. Это результаты предельного вида абстрактизации (отвлечения) от свойств реальных предметов. Продукты, получающиеся в результате, могут быть такими, которых нет и в принципе быть не может в действительности. В природе не существует идеальных газов, материальных точек, абсолютно твердых тел. “Материальная точка” — это тело, обладающее массой, но лишенное протяженности. “Абсолютно твердое тело” никогда, ни при каких условиях не меняет своей формы. Несмотря на то, что подобных тел не существует, а соответствующие понятия демонстрируют скорее “улет”, чем “отлет” от действительности, наука успешно оперирует ими, формулируя законы, выстраивая теории высокого уровня.

Дело в том, что данные идеализированные объекты не являются полностью субъективной фантазией. При определенных обстоятельствах они могут быть интерпретированы в терминах реальных объектов. Одна из причин этого — адекватное исполнение процедуры абстрагирования. Сюда входит и высокопрофессиональное употребление научного языка, точно выражающего соотношения всеобщих, особенных и единичных терминов. Важным условием функциональной плодотворности идеализированных объектов являются их соотношения, связи, системность. В процессе систематизации идеализированные объекты образуют некие конкретные логические образы, воспроизводящие действительность в основных чертах, в основных тенденциях развития. На данном уровне мышления оно может образовать сколь угодно объемные системы знания, вплоть до научной картины мира.

К теоретическим методам научного познания следует отнести абстрагирование и его виды, идеализацию, индукцию, дедукцию, формализацию, аксиоматический метод, гипотетико-дедуктивный метод и т.д.

Абстрагирование (лат. abstrahere — отвлекать) — выделение существенных признаков, сторон, свойств, связей предмета из несущественных, случайных. В процессе абстрагирования создается мысленный образ, в котором воспроизводится совокупность существенных сторон явления или процесса. Абстрактный образ имеет идеальное содержание и определенную знаковую форму. Он не совпадает с конкретными явлениями и не противостоит им. Их соотношение может быть выражено через категории абстрактного и конкретного, сущности и явления, содержания и формы. При помощи сетки данных категорий создается возможность философского определения различий чувственного образа (образа восприятия) и рационального (логического образа), научного и художе-

411

ственного, эмпирического (абстрактного образа, например, вид животных) и теоретического (образа конкретной всеобщности — теория относительности или научная картина мира). Теоретическое конкретное — это уже образ, созданный рефлексией над абстрактным. Он представляет собой форму наших мыслей, в которой выражены существенные связи действительности, ее законы и тенденции развития.

Результатом абстрагирования выступает абстракция. “Способы образования абстракции (напр., общего понятия) и приемы абстрагирования, отвлечения, могут быть самыми различными. Все зависит от того, с какими реальными объектами приходится иметь дело и какая ставится конкретная цель перед абстрагированием. Если требуется образовать общее понятие о каком-то классе предметов, то в таком случае обычно применяется абстракция отождествления, когда мысленно отвлекаются от несходных, различающихся признаков предметов этого класса, одновременно отбирают общие признаки, присущие всем предметам, причем такие общие признаки, которые отличают данный класс от всех других классов. Этот способ абстрагирования называется, следовательно, потому абстракцией отождествления, что в ходе абстрагирования устанавливается тождество предметов этого класса по общим чертам. Иногда этот вид абстракции называется обобщающей абстракцией”.⁴⁷

Абстракций множество, разных как по форме, так и по содержанию. Абстракция может выступать в форме чувственного образа, понятия, суждения, категории. В современной науке абстрактность многих понятий углубляется. Они выступают в роли абстракций от абстракций более высокого порядка. Появляются новые понятия, логические модели: “формальный нейтрон”, “формальная нервная сеть”, “черный ящик” — в кибернетическом моделировании; “вакуумный мешок”, модель “струн”, объясняющие невозможность выбивания из адрона свободного кварка. Введен кварковый признак — “цвет” (отсюда одно из крупных физических достижений второй половины XX в. — хромодинамика). Так, “струнная модель”, представляющая собой пару кварков (их называют морские кварки), которые обладают натяжением, удерживающим их в “недрах” адронов, была создана учеными МГУ и использована недавно для описания свойств такого сложного природного явления, как широкие атмосферные ливни в космических лучах.

Научные абстракции в конце концов отражают реальную действительность, и их критерием выступает практика. Так, Ф. Энгельс писал: “Маркс сводит то общее содержание, которое заключается в вещах и отношениях, к его наиболее обобщенному мыс-

412

ленному выражению. Его абстракция, следовательно, только отражает в форме мысли то содержание, которое уже заключается 9 вещах”.⁴⁸

Наиболее часто употребляемые абстракции (изолирующая или аналитическая, абстракция отождествления, абстракция потенциальной осуществимости) выполняют функции метода теоретического познания. Изолирующая абстракция — это вид абстракции, в которой свойства, обозначаемые определенным именем (например, теплоемкость, неподвижность), отвлекаются от других предметов и свойств, с которыми данное имя неразрывно связано. В результате изолирующей абстракции образуются абстрактные общие понятия, представляющие единицы научного языка, при помощи которого осуществляются аналитические и другие операции мышления.

Абстракция отождествления — такой ее вид, где происходит отвлечение от различий в предметах и их свойствах и сосредоточивается внимание на сходстве. В результате возникает возможность целый ряд предметов представить как один и тот же предмет. Данный вид абстракции вырабатывает общие понятия, выступающие основанием обобщения предметов и их свойств.

Представляют интерес абстракции, часто употребляемые в логике и математике, — абстракция актуальной бесконечности и абстракция потенциальной бесконечности. Первая представляет собой отвлечение от незавершенности процессов становления какого-либо конструктивного множества. Считается, что объект завершен, поскольку он есть и ему заданы все основные параметры. Например, данным объектом является множество действительных чисел, заключенных между 0 и 1. Это множество является актуально бесконечным, несмотря на то что оно имеет “начало” и “конец”. Смысл бесконечности здесь заключается в том, что не задан конец пересчету, а актуальность выражена в том, что все числа даны одновременно. Абстракция потенциальной бесконечности — логико-математический метод, который исходит из допущения потенциальной осуществимости конструктивных процессов. Примерами его применения являются допущения, что к любому натуральному числу можно прибавить единицу, что, как бы ни были велики эти числа, их можно сложить. Потребность использования данного метода реализуется в вычислительной математике, информатике, кибернетике.

Об идеализации уже говорилось выше в связи с особенностями объекта теоретического познания. Это предельный вид абстрагирования, отвлечения, в результате которого образуются понятия, содержание которых не включает существенные признаки отображаемых предметов. Аналога этих понятий в реальном мире

413

вообще может не быть. Однако такие понятия играют в науке большую методологическую и прогностическую роль. Они широко используются в методах формализации. Формализация есть процесс построения абстрактно-математических моделей, раскрывающих сущность явлений действительности. Она предполагает использование специальной символики. Вместо реального объекта — символы, знаки. Необходимо знание алфавита, правил для получения формул, правил “вывода”. С середины XIX столетия здесь стала использоваться математическая логика.

Аксиоматический метод — это построение теорий на основе аксиом. Аксиома, как известно, самоочевидная истина, не требующая доказательств. Ее функциональное значение в научном познании выражается в том, что она выступает в качестве отправного, исходного положения, лежащего в основе доказательств других положений (теорем) научной теории, в пределах которой принимается без доказательства. Начало аксиоматического метода связывают с Евклидом. На основе аксиомы делается логический вывод, осуществляется перенос истины с аксиомы на следствия. “Начала” Евклида представляют собой содержательную аксиоматику. Здесь “правила” еще не фиксировались, поскольку тоже очевидны. Далее осуществился переход к формальной аксиоматике, а затем уже к формализованной математике. Аксиомы рассматриваются как первичные понятия. А средством выступает математическая логика. Аксиоматическая система строится как особый формализованный язык, исчисление. Большие успехи породило представление о развитии научного знания при помощи чисто формальных средств. Однако в 30-е годы XX в. К.Гёдель доказал ограниченность развитых формальных систем. Существуют границы применимости аксиоматического метода.

Гипотетико-дедуктивный метод используется в создании системы дедуктивно связанных между собой гипотез, из которых выводятся утверждения об эмпирических фактах. “Гипотеза, в переводе с греческого — основа, предположение, — 1) обоснованное (не полностью) предположение о причинах явления, о ненаблюдаемых связях между явлениями и т.д., 2) процесс познания, заключающийся в выдвижении предположения, его обосновании (неполном) и доказательстве или опровержении”.⁴⁹ Предположение может выдвигаться на основе аналогии или неполной индукции. Однако таким образом, как правило, трудно сделать какое-либо обоснование, поэтому такое предположение нельзя еще назвать научной гипотезой. Для того чтобы предположение можно было считать гипотезой, необходимо на основе данной идеи объяснить имеющиеся факты, сделать прогноз, объяснить новые факты.

414

Гипотеза как инструмент научного познания должна удовлетворять целому ряду нормативных требований. Выдвинутая идея не должна противоречить принципиальным положениям науки. Тем не менее в определенном плане такие противоречия (если они получают разрешение) могут породить не просто новую теорию, но и целое научное направление. Например, идея интуиционистской математики, которая базируется на понятии потенциальной бесконечности, находилась и находится в противоречии с аксиоматическим методом, которым искони пользовалась математика. Но это относится больше к фундаментальным идеям, доказательство которых — чрезвычайно сложное дело. И как формирование гипотезы, так и ее проверка занимают порой длительное историческое время. К таким идеям, требующим качественной перестройки какой-либо крупной теории или физической (космической) картины мира, относятся “идея относительности” (бродящая в умах ученых в течение трехсот лет: Г. Галилей, Э. Мах, А. Пуанкаре, А. Эйнштейн), “волновая теория света” (X. Гюйгенс, Луи де Бройль), “идея делимости гена” (Н. П. Дубинин) и т.д.

Когда же идет речь о развитии науки в эволюционном режиме, требование непротиворечивости гипотезы является нормой.

Важным требованием к выдвигаемому предположению, которое может впоследствии рассматриваться как научная гипотеза, является его проверяемость. Различают практическую проверяемость и принципиальную. В первом случае существует возможность практически проверить предположение и признать его в качестве гипотезы. Например, идея “делимости гена” была непризнанной в течение десяти лет. Но она оказалась вполне проверяемой в течение жизни ученого. Во втором случае возможность проверки существует в принципе. Это может произойти в любое время, может быть, в отдаленном будущем. Как выше говорилось, догадки, имеющие фундаментальное значение, иногда не могут быть проверены веками и даже тысячелетиями. Например, идею гелиоцентризма высказывал еще известный астроном древности Эратосфен (II в. до н.э.). Через 18 веков эта идея у Н. Коперника приобрела статус гипотезы. А затем в “небесных законах” И. Кеплера и при помощи телескопов Г. Галилея и И. Ньютона он стала научным фактом. Если идею нельзя в принципе доказать или опровергнуть, она не может интерпретироваться как научная гипотеза.

Выдвинутая новая идея должна охватывать как можно больше фактов. Иначе в ней нет смысла. Чем шире область приложения, тем большую возможную значимость имеет предположительная идея. Данное нормативное требование называется принципом простоты. Он состоит в отсутствии фактов (в области приложе-

415

ния идеи), которые бы она не могла объяснить. На основе данного принципа возможно сравнение гипотетических идей и выбор из них наиболее простой.

Удовлетворение перечисленных нормативных требований соответствует признанию новой идеи в качестве научной гипотезы. Признанные гипотетические идеи имеют разный характер. Их, как и все научное познание, можно представить по целям и уровням. Есть фактуалъные гипотезы, цель которых — на основе принятого предположения предвидеть, обнаружить какие-либо новые предметы, феномены, процессы. Здесь часто приводят классический пример с обнаружением планеты Нептун на основе предположения о причине гравитационного возмущения, изменяющего траекторию движения планеты Уран. Гипотеза, таким образом, становится доказанной.

Другая разновидность гипотезы отличается целью построить теорию, предполагающую наличие определенных закономерностей. Такая гипотеза и называется теоретической. Построенная дедуктивно, гипотетическая теория может считаться доказанной, если с ее помощью можно объяснить множество разнородных фактов, включая предвидение и обнаружение новых фактов и явлений. Это делает гипотезу устойчивой и надежной. Она может функционировать доказанной (не полностью) достаточно длительное время, пока не появится новая, более эффективная теоретическая система.

Теория, построенная при помощи гипотетико-дедуктивного метода, может какое-то время не обращаться к проверкам. Но бывают ситуации, когда должно пересматриваться ядро конструкции. Как правило, возникает несколько конкурирующих теорий, имеющих разные основания и образцы исследования. Побеждает та, которая описывает большинство фактов и проявляет возможности прогнозирования.

Таким образом, мы разобрали общенаучные и “уровневые” методы познания, позволяющие современной науке весьма интенсивно развиваться. Эволюция науки имеет свою логику. Характер развития научного знания разного уровня имеет свои особенности.

Эмпирическому познанию свойствен кумулятивный характер. Отрицательный результат включается в общую информационную копилку и способствует развитию науки. Теоретический уровень имеет скачкообразный характер, и каждая новая теория представляет собой качественное преобразование системы знания. Наиболее распространенной сейчас является т. н парадигмальная концепция научного знания, выдвинутая и разработанная Т. Куном. О ней уже говорилось выше. Парадигма — основная исследова-

416

тельская установка, базирующаяся на ряде принципов и составляющая образец исследования, включающий методы, технологию, инструментальную и материальную обеспеченность, — выступает структурной единицей научного знания. Данная единица — более высокого уровня обобщения, нежели отдельная теория. Еще более высоким структурным образованием является научная картина мира, которая объединяет наиболее существенные научные представления эпохи. Она включает в себя в качестве основания ряд фундаментальных принципов (основных положений), выражающих единство многообразного мира.

Имеет смысл говорить о трех исторически особых картинах мира: сущностной преднаучной, механистической и эволюционной, в которой наука рассматривается как сложная, открытая система.

§ 51. Природа в естественнонаучном и гуманитарном познании

Понятие “природа”

В первой части книги слово “природа” употреблялось часто, но не как отдельный специфический термин, а заменяя понятия “объективная реальность”, “материя”, “мир”, бытие”, “сущность” и т.д. Поскольку философия чаще оперирует парами категорий, “природа” противопоставлялась “сознанию”, “человеку”, “иной природе”, “Духу”. Распространенность и популярность слова природа свидетельствует о его устойчивой жизни в повседневности, но интересен факт, что оно почти во всех своих контекстах несет на себе оттенок философского смысла. Толковый словарь русского языка (под. ред. Д. Н. Ушакова) перечисляет множество Значений слова “природа”, большинство из которых прямо или косвенно соотносится с философским содержанием:

“I. Совокупность естественных условий на земле (поверхность, растительность, климат), органический и неорганический мир, все существующее на земле, не созданное деятельностью человека”⁵⁰.

Это первое значение, призванное обозначить функцию естественного условия существования человека и человечества. В социальной философии эта функция была бы выражена терминами “географическая среда” и “народонаселение” — естественные предпосылки, необходимые для

417

жизни сообщества людей. В общей философской теории она представлена по-другому: это все, что существует вне и независимо от деятельности человека; все, что объективно и естественно. Когда мы рассматриваем природу как объективную реальность, существующую вне и независимо” от человека, то подчеркиваем ее субстанциональный характер, идентичный материи. Здесь фиксируется взаимосвязь неравных противоположностей. Одна из них (природа) — первичная и определяющая; другая (человек) — вторичная и ведомая.

Когда мы добавляем к объективности характеристику “естественность”, тип взаимодействия меняется: акцентируется бытие человека в мире, его естественная жизнь в Природе. Здесь противопоставляется одно качество природы другому, первая природа — второй: природа и культура, естественное и искусственное. Человек связан с природными условиями своего бытия, он овладевает силами природы, “строит свою жизнь в борьбе с природой”, подражает природе.

Среди приведенных в словаре есть пример, в котором слово “природа” обозначает “закон природы”. Когда читаем у Пушкина: “Природой здесь нам суждено в Европу прорубить окно, ногою твердой стать при море”, —это воспринимается как естественная необходимость. В словах Крылова “Куда на выдумки природа торовата” мы видим, что природа есть неисчерпаемый источник многообразия и чудес. А пришвинское “Меня с малолетства манила неведанная природа” наводит на мысль о бескрайности и бесконечности природы как предмета познания, ее удивительной способности притягивать, стимулировать творческие силы человека, будоражить их своими тайнами. Поэты и вообще творческие люди ближе других соприкасаются с этими тайнами и высоко оценивают возможности природы рождать великое. Вспомним стихотворение Н. Некрасова “Памяти Добролюбова”:

Природа-мать! Когда б таких людей

Ты иногда не посылала миру,

Заглохла б нива жизни...

418

Первое значение слова “природа” — это объективная реальность, характеризующаяся законосообразностью, необходимостью, бесконечностью, обладающая источником разнообразия и новизны. Она выступает в форме всеобщего и особенного, проявляется в единичном. Существует независимо от человека и составляет условие его бытия, его познания и вдохновения.

Второе значение этого слова представлено в словаре Ушакова следующим образом: “ 2. Сущность, основное свойство чего-нибудь... Природа общественных отношений. Природа человеческого знания. Природа растений” ,⁵¹ Это значение относится к отдельным вещам, но в них конкретизируются атрибутивные свойства природы, которые выступают как объект теоретического познания (“О природе вещей” Лукреция Кара, “простые природы” Декарта — название для мельчайших частиц вроде атомов — термины, хорошо известные специалистам). И далее примеры: гони природу в дверь, она войдет в окно. Даже тогда, когда слово “природа” употребляется в метафорическом значении, в нем просматривается философский смысл. Что значит: гони природу в дверь, она войдет в окно? Это значит, что человека характеризует какое-то свойство, которое имеет статус сущностной силы, которое укоренено в человеке, не дает себя преодолеть. Не о том ли говорит Фейербах, описывая сущностные силы человека, такие, как ум, воля, любовь? Природа свое возьмет — означает то, что сущностными силами трудно управлять, ибо в них действует какой-то закон природы.

Третье значение слова “природа” связывается с происхождением кого-либо или чего-либо, а стало быть, с развитием и завершением, с конечностью. Согласно данному значению нечто является таковым с самого начала своего существования и существует в природе согласно ее естественным законам. Отсюда отдать дань природе — значит поступать сообразно своим свойствам, соответствующим естественным законам; отдать долг природе С например, последний долг) — значит, родившись и прожив достойную жизнь, достойно умереть. Своим происхождением человек обязан природе, она наградила его различными уникальны-

419

ми свойствами и способностями. Долг за подаренную жизнь требует больших усилий по развитию этих естественных способностей, их использованию, реализации. Это развитие, хотя и совершается при напряженном участии самого человека, действует согласно необходимости. Человек, нарушающий данное объективное требование, не выполняет своего долга перед природой, из-за чего несет на себе печать несостоятельности, однобокости или деградации.

Толковый словарь охватил практически все значения природы и как слова, и как философского понятия. С точки зрения философии природа выступает как термин, обозначающий: 1) объективную реальность, то есть стоит в одном ряду с понятиями материи. Вселенной, универсума и соответственно обладает их основными свойствами; 2) всеобщий объект познания, причем научного познания, поскольку речь идет о необходимости, сущности вещей, являющихся непосредственными предметами эпистемологии; 3) всеобщую ценность, которая также имеет статус необходимости.

Первое значение, идентичное субстанциональным понятиям, получило достаточное освещение в первых разделах учебника, в частности — в онтологии. Второе значение также рассматривалось в разделах, посвященных человеку, его сознанию и познанию. Однако важной и пока не освещенной представляется проблема отношения теоретического человека к природе, теоретического (научного) осмысления их взаимодействия, включающего основные противоречия, которые и обусловливают соответствующие проблемы. Выше они приводились. К ним относится, например, соотношение первой природы и второй, т.е. естественной природы, и культуры, как природы, произведенной человеком. Данные аспекты изучаются различными науками, а именно естественными и гуманитарными.

Природа как объект естественных и гуманитарных наук

Философский подход к решению этих проблем глубоко историчен. Как свидетельствует история, феномен естественной природы как специфический объект познания и действия, отличающийся от реальности как таковой, образовался в процессе противопоставления сфере человеческих

420

дел, т.е. культуре. Культура — объемное понятие, охватывающее громадное количество видов человеческой деятельности. Они рассматриваются в искусстве, науках по-разному: и отдельно, и целокупно.

Человек стремился подробно описать множество важных профессий, классифицировать их, упорядочить, связать с различными общественными слоями. Возьмем, к примеру, произведение древнего поэта Гесиода “Труды и дни”, которое в свое время было несомненно полезным для изучения деятельного отношения человека к природе в ее утилитарно-практическом значении. Однако изучение этого отношения не удовлетворяло возникшую философию, ибо “многознание не научает быть умным” (Гераклит). И далее: “Выбирай что-нибудь одно главное”. Следуя данному совету, классические философы выявили такое главное, которое бы представляло общие особенности всех деятельностей, составляющих культуру, в отличие от творчества естественной природы. Главный объект, как правило, четко проявляется на исторических изломах, когда в обществе возникает необходимость какого-либо качественного изменения.

И действительно, исторически этот специфический объект возник как серьезная проблема в области социального устройства, его толкования и использования. Начиная с софистов и Сократа появилась “особая сценическая площадка”, на которой стали не только разыгрываться, но и осмысливаться исторические спектакли политико-государственного плана. Исходя из взглядов Сократа и его личной судьбы, закончившейся гибелью героя из-за несправедливых действий государственных персон и толпы, сократики делают вывод, что дела человеческие могут не соответствовать естественным законам природы.

Платон выделяет идеальный мир, который, согласно философу, закономерен и способен объяснить особенности строительства государства. Основная задача состоит в том, каким образом соединить отдельную волю и мировой закон. По Платону, основой такого сложнейшего культурного образования (механизма соединения) является согласие индивидуальной добродетели и общественной справедливости.

421

Общественная справедливость и есть форма естественного мирового закона. Условием его действия является совпадение отдельной добродетели со строем государства в целом. Анализируя имеющиеся формы государственных организаций своего времени, Платон констатирует рассогласование отношения индивидуальных воль политиков и естественного мирового закона. В результате этого и происходят деформации в существующих обществах. Разрабатывая типы государственных устройств, философ делает заключение, что идеального среди имеющихся типов нет. Идеальный тип общежития вообще не нуждается ни в государстве, ни в законодателях. Это означает, что человеческое сообщество следует естественному мировому закону.

Как видим, Платон, во-первых, признает наличие общего мирового закона развития, которому должны подчиняться и вещи, и люди. Во-вторых, этот мировой закон применительно к обществу, людям проявляется как закон справедливости. И, в-третьих, данный закон обусловливает определенные нравственные нормы бытия людей, которые должны неукоснительно соблюдаться политиками и государственными деятелями. Невыполнение этих норм грозит человеческому общежитию деградацией и гибелью. По Платону, индивидуальное нравственное сознание, реализующееся в политических и социальных делах, противопоставлено естественной законосообразной природе. В культуре, таким образом, выделен объект, отнесенный к социальной области, и в принципе осознаваем. Естественная необходимость (закон) в философии Платона представлена в логике и математике. И тот факт, что люди не соблюдают этот закон, не является фактом его опровергающим. Напротив, закон справедливости выступает в качестве образца, стремление к которому свидетельствует о правильной ориентации общественного движения. “Жизнь по природе” и “жизнь по законам нравственности” здесь совпадают и противопоставлены “жизни по культуре”, т.е. тому, что делает человек в области социально-политического устройства.

Линия, представляющая взгляды Сократа, Платона, стоиков по данному вопросу, образует определенный тип ценностного отношения к природе и соответствующую ори-

422

ентацию теоретических размышлений о ней. “Через всю античную философию проходит трактовка природы как совершенства, как средоточия логоса. Античному мышлению свойственно обращаться к природе как эталону организации, мерилу мудрости, а жизнь в согласии с природой и ее законами расценивается здесь обычно как самая благая и желанная”.⁶²

По-иному смотрит на природу знаменитый Аристотель. Он выделяет физическую природу, осмысление которой осуществляется на основе естествознания. Наряду с “Метафизикой”, предметом которой является сущее как таковое, он создает “Физическую философию” (науку о природе). Объект физической философии (или натурфилософии) представляет собой совокупность разнообразных явлений и процессов мира, которые изучаются различными дисциплинами, включая собственно “Физику” (науку о движении), космологию, биологию, психологию. Аристотель — античный философ, поэтому его “человек” не противостоит природе. Принцип телеологизма, обозначающий, что природа не производит чего-либо напрасно, служит, по сути, основным мотивом целеполагающей деятельности человека. Концепция “иерархической лестницы природы”, в которой более высокие ступени обладают более высокой ценностью, свидетельствует о том, что природа содержит в своей сущности нравственные характеристики. Ей свойственны также эстетические черты, выражающиеся в “совершенстве” круговых движений светил, сферичности космоса. Аристотель находил “нечто прекрасное” в эстетически безобразных животных и всём том, что их окружает, связано с их гибелью.

Аристотель разрабатывает некоторые принципиальные положения, отличающие природу как объект познания от сущего как такового, например, неприменимость математики к изучению природы, конечность ее законов. Он переходит с генетического объяснения на структурный анализ и придерживается принципа соответствия натуре.

Таким образом, “природа” Аристотеля является специфическим объектом теоретического осмысления, отличающимся, с одной стороны, от объекта метафизики, а с другой — частных наук, ибо это “физическая философия”. Этот

423

объект выступает одновременно как сущность вещей рожденного мира и как основа ценностных характеристик. Наряду с физикой, биологией и другими науками, такие теоретические дисциплины, как этика, эстетика, также имеют отношение к изучению законов природы, хотя они и представляют собой иную философию — “философию о человеческом”.

“Философия о человеческом” занимается сферой практических дел человечества. В отличие от Платона, который решает проблему соотношения естественной природы и культуры, считая созданное человеком заведомо не соответствующим законам природы и требующим перестройки” Аристотель развивает теорию “естественного” происхождения государства. По его мнению, сообщества людей подобны живым организмам. Государство-полис принадлежит к естественным образованиям, а человек, по сути, является политическим животным. То есть государство как произведение человеческой деятельности, а стало быть, культуры, согласно Аристотелю, не противопоставлено природе как таковой, а является закономерным ее продолжением и не тре* бует радикальных переустройств. Выходит, что в широком смысле природа, представляя определенную иерархию уровней бытия от неживого к живому и социально-политическому, на верхней ступени регулируется высшими ценностями — законами права и моральными нормами. Этика и политика составляют части натурфилософии, науки о природе.

Человек характеризуется Аристотелем через понятия “добродетель”, “добротность”, “дельность”, “функциональная пригодность”, то есть, по сути, это деятель добра, создатель ценностей

Чем выше ценности создает человек, тем он более счастлив. Высшим счастьем Аристотель считает “созерцательную жизнь”, занятия философией. Но целью деятельности человека является все-таки реализация добродетелей. Собственно, деятельность и является способом их реализации. Добродетели бывают этические и интеллектуальные. Для первых Аристотелем выработан т.н. “принцип середины”. Этический выбор, обеспечивающий счастье, нацелен на се-

424

редину между двумя пороками. Так, мужество есть середина между отчаянностью и трусостью. Сущность интеллектуальной добродетели заключается в правильной деятельности теоретического разума. Цель этой деятельности может быть двоякой: теоретический поиск истины ради самой истины или практическое установление нормы поведения. Добродетели даны нам не от природы и не вопреки ей. Они формируются естественно, в привычке, в опыте. Это результат практической деятельности. В отличие от интеллектуальных способностей, добродетель — это способность души, куда входят кроме ума эмоции и страсти. Поэтому причинность в реализации добродетели носит вероятностный характер. Имея корни в практике, добродетельная деятельность осуществляется непосредственно, т.е. она представляет собой специфически опосредствованную непосредственность.

“Опосредствованная непосредственность” имеет свое содержание. Посредником здесь выступает не просто деятельность, а полисная организация деятельности, включающая обычаи, нравы, традиции, привычки и образцы поведения. С одной стороны, полисная организация возникает непосредственно (и вместе с ней приобретают нравственное содержание индивиды), с другой стороны, индивид выступает субъектом нравственных отношений, реализуя в своей деятельности две существенные добродетели, обеспечивающие благополучное существование данного человеческого сообщества. Одна из них — справедливость (правосудность). Другая — дружба (дружественность).

Известные исследователи истории этики А. А. Гусейнов и Г. Иррлитц освещают аристотелевское понимание политического статуса этики следующим образом: “Справедливость Аристотель называет совершенной добродетелью: “... ей дивятся больше, чем “свету вечерней и утренней звезды”.⁶³ Она, во-первых, тождественна законности и имеет отношение ко всем нравственным добродетелям, ибо закон заботится и о мужестве, и об умеренности, и о кротости (ровности) и т.д. Во-вторых, она касается отношения человека к другим людям. “...Правосудность сия есть полная добродетель, [взятая], однако, небезотносительно, но и в отношении к друго-

425

му [лицу]⁵⁴”. Выходит, что она является не отдельной добродетелью, а неким срезом добродетельности вообще; она — “не часть добродетели, а добродетель в целом...”.⁵⁸

В приведенных положениях особенно важными представляются следующие моменты: 1. Справедливость тождественна законности. 2. Справедливость есть некоторое обобщение добродетелей, добродетель, входящая во все добродетели в качестве основного определяющего момента. 3. Справедливость — совершенная добродетель, представляющая регулятивную норму отношений между людьми в полисной организации.

Считая деятельность теоретического разума высшей ценностью, Аристотель обосновывает его (разума) способность к познанию всей лестницы природы, включая природу человеческого. Видя различие “физической природы” и “природы человеческого”, он признает возможность осмысления их связи, подчеркивая естественность возникновения государства, рассматривая это возникновение в контексте действия мирового закона, проявляющегося в разных формах, в том числе в форме справедливости. При помощи теоретического разума соотношение “физической философии” и “философии человеческого” определяет единство природы и культуры, на основе естественного мирового закона, охватывающего и первую (физическую), и вторую (человекотворную) природу.

Важно, что область культуры представлена наиболее системным объектом — политикой, государством. Эта область, с одной стороны, выступает той почвой, где формируется социально-нравственная природа человека, а с другой — государственная организация есть интегративный механизм (законы, норма, власть), регулирующий отношения между людьми. Поэтому анализ различия и единства физических и социально-гуманитарных наук вполне представляет общие черты при сопоставлении каких-либо отдельно взятых научных дисциплин, скажем химии и литературоведения.

Природа как объект философского осмысления в различные исторические периоды характеризуется разным содержанием. В античности, как мы видели, она предстает как объект, в котором “физическая” и “культурная” стороны

426

согласуются на основе объективного естественного закона, который доступен теоретическому разуму человека. Античность разработала основные философские принципы, категории и методы, соответствующие данному объекту, — общую теорию, имеющую мировоззренческий статус, учение о причинах, законы формальной логики, начала диалектической, наблюдение как основную форму научного познания, методику различного рода опытов, основанных на наблюдении и т.д.

Эпоха Средневековья существенным образом изменила содержание термина “природа”. В религиозной картине мира Августина, например, природа и человек полностью зависимы от Бога как сверхприродной личности, единственного творца всего, каждой части и каждой вещи мира. Природа, по Августину, богата чудесами и является иррациональной, толкуемой символически. “Я мысленно представил себе все созданное, — пишет он в “Исповеди”, — и то, что мы можем видеть, — например, землю, море, воздух, светила, деревья, смертные существа, — и для нас незримое, например твердь вышнего неба, всех ангелов и всех духов. Даже их, словно они были телесны, разместило то тут, то там воображение мое. Я образовал из созданного Тобой нечто огромное и единое, украшенное существами разных родов: были тут и подлинные телесные существа, и вымышленные мною в качестве духовных. Это “нечто” я представил себе огромным — не в меру настоящей своей величины, мне непостижимой, — но таким, как мне хотелось, и отовсюду ограниченным. Ты же. Господи, со всех сторон окружал и проникал его, оставаясь во всех отношениях бесконечным. Если бы, например, всюду было море и во все стороны простиралось в неизмеримость одно бесконечное море, а в нем находилась бы губка любой величины, но конечной, то в губку эту со всех сторон проникало бы, наполняя ее, неизмеримое море”.³⁶

Августин признает научное познание вещей природы. Знание не является злом, оно даже необходимо, поскольку человек живет в телесном мире. Но это утилитарно-деятельное отношение к природе, способствующее выживанию человека как телесного существа, ничего общего не имеет ни с

427

возвышенным нравственным отношением к природе как целому, ни с научным теоретическим ее познанием.

Практически через всю историю философии просматриваются две линии отношения к природе — утилитарно-практическая и философско-нравственная. Обе линии в той или иной степени связаны с наукой, опираются на научные данные, аргументируют, обосновывают характер этого отношения. Линия утилитарного отношения, выражающая практическую необходимость поиска истины и оперирования знанием, имела объектом познания фрагменты, объективной реальности. Науки, действующие в направлении практического отношения, всегда имели целью не просто знание, но то, как это знание использовать. Использование знания невозможно без человека, но он здесь представлен однобоко — только как производительная сила, как элемент технологии.

Философско-нравственное отношение к природе предполагает осмысление ее как целостного объекта, в который с необходимостью входит человек, сознающий себя. Философия есть теоретическое самосознание человека, включающее опосредствованное отношение к природе как целому. Даже религиозная картина мира, имея главным предметом отношение человека к сверхприродному, с необходимостью содержит и отношение человека к природе. В рациональной теологической доктрине существует тема теодицеи (оправдания Бога), которая осуществляется с использованием элементов науки (особенно научных гипотез), логического инструментария, математических моделей и методов (например, томизм и его современные варианты широко используют науку). Но здесь природа ,как объект научного познания существует только в определенной интерпретации, не противоречащей главному мировоззренческому принципу. Каждый действительно новый факт, подтвержденный экспериментально, обусловливает выводы концептуально мировоззренческие, как бы далеко от идеи Божественного факт ни находился. То есть природа как целое представлена здесь в субъективированном виде, где первичная установка задана необоснованным положением.

В эпоху Возрождения философы вновь обратились к идеалам античности в отношении к природе. Литература, по-

428

эзия, философия толкуют природу как естественное, достойное интереса, почитания и изучения. В рамках деизма, который начиная с XII в. стал “пробивать себе дорогу”, природа уже могла привлечь к себе большие научные силы. Исследователь закономерностей общественного прогресса В. И. Мишин пишет: “Начиная со второй половины XVI века, естествознание стало обслуживать потребности развивающейся промышленности, и “индустрии изобретений” становятся важнейшим фактором технического прогресса, о чем говорит введение привилегий, охраняющих права изобретателей, в Англии (1623), США (1787), во Франции (1791), в России (1812), Австрии (1820) и т.д.)”. (Мишин В. Общественный прогресс. Горький. 1970. С. 138). Научная революция XVII в., а затем промышленная революция выдвинули естественную природу в качестве “лидирующего” объекта познания и осмысления как философски, а затем научно связной целостности.

Заметим, что в XVII-XVIII вв. дело не ограничилось научной революцией и промышленным переворотом. Это время отличалось и социальными революциями. Так, промышленный переворот в Голландии XVII в. осуществился после социальной революции. В Англии ситуация повторяется: 1640-1660 гг. — буржуазная революция, 70-е годы XVIII в. — промышленный переворот. Во Франции потребовалось несколько буржуазных революций: 1789-1793, 1830, 1848гг., чтобы открылся новый источник стимулирования производства. Время осуществления промышленного переворота во Франции — 90-е гг. XVIII в. — 60-е гг. XIX в. То есть промышленному перевороту и развитию стимулов научного и технического прогресса предшествовали периоды универсальной критики средневековой феодальной культуры.

Пафосом этой критики было возвышение естественной природы как формы бытия человека, создание специфического культа естественной природы. Возникли естественная религия (сумма религиозных представлений, не нуждающихся в авторитете откровения и догмы); естественная теология (сумма тезисов, непосредственно доступных “естественным способностям” ума человеческого); естествен-

429

кое право как политическое течение; естественнонаучный материализм как один из вариантов философского учения. Естественное право применительно к культуре Нового времени представляет собой “понятие политической и правовой мысли, обозначающее совокупность исходных ценностей, принципов, правил, прав, ценностей, продиктованных естественной природой человека и как бы независимых от конкретных социальных условий и государства. Естественное право выступало всегда как оценочная категория в отношении действующей в данном политическом обществе правовой системы, которая объявлялась соответствующей или несоответствующей естественному праву и естественной справедливости”⁵⁷.. Идеологами естественного права были известнейшие в свое время философы и социологи — Ж. Ж. Руссо, Д. Дидро, П. Гольбах и др. Идеи естественного права составили основу важнейших политических документов того времени, например французской Декларации прав человека и гражданина (1789).

Естественнонаучный материализм — философское учение, для которого характерны, с одной стороны, убеждение в объективном характере природы и ее закономерностей, с другой — установка на естественнонаучные средства философского осмысления мира. В данном случае речь не идет об истинности или неистинности принципиальных основ естественнонаучного материализма, вопрос в другом — естественная природа становится объектом всего совокупного научного познания, и средствами этого познания являются средства естествознания. Таким образом, термин “естественность” все более отождествляется с естествознанием как единственным способом ее осмысления и описания.

К естественнонаучному материализму примыкает позитивизм первой волны.⁵⁸ Исследуя общество, они пытались использовать законы естествознания для объяснения социальных явлений. Так, в 30-40-е гг. XIX в. выступил со своими работами французский философ и социолог О. Конт. (“Дух позитивной философии”, “Курс позитивной философии”). Он наметил программу и методы развития новой науки — социологии. Наподобие социальной физики, она использует такие методы, как наблюдение, эксперимент, срав-

430

нение и исторический анализ. Конт высказал ряд идей по поводу единства законов естествознания и законов общества, о различии социальной “статики” и социальной “динамики”. Так, “статика” исследует социальную структуру, механизмы интеграции, стабилизации общества. “Динамика” — эволюцию. Конт считает, что на социальное развитие действуют природные факторы — географическая среда, состояние и активность народонаселения. Законы общества, по Конту, близки физическим, например, закон инерции, закон образования единогб общего движения из частных разнонаправленных движений, закон равенства действия и противодействия, принцип связи движения и равновесия.

Позитивистские идеи получили широкое распространение среди философствующих естествоиспытателей XIX в., особенно после обращения к ним Дж. Милля и Г. Спенсера. Дж. Милль (“Система логики силлогистической и индуктивной”) разработал индуктивистскую трактовку логики как общей методологии наук. Г. Спенсеру принадлежат 10 томов “синтетической философии”, теоретически объединяющей естественные и общественные науки. Он создал учение о всеобщей эволюции. В основе методов ее исследования лежит философский принцип, содержащий две фундаментальные идеи — интеграцию материи и дезинтеграцию движения. Эволюцию Спенсер понимал механистически, как непрерывное перераспределение телесных частиц и их движения. Направление этого перераспределения имеет тенденцию к их соединению (интеграции) и рассеянию (дезинтеграции), что приводит в конечном счете к равновесию. Данная концепция эволюции охватывала все явления — от неорганических до социальных. Спенсер понимал эволюционизм как простое описание наблюдаемых фактов.

В начале XX в. и особенно в 60-х гг. во Франции эта тенденция проявилась в научном направлении гуманитарного знания, получившем название “структурализм” (К. Леви-Стросс, М. Фуко, Ж. Деррида, Р. Барт и др.). Это направление возникло с переходом конкретно-научного знания с эмпирического описания явлений культуры на абстрактно-логический. Для него характерно использование структур-

431

ного метода, моделирования, а также элементов формализации и математизации в гуманитарных исследованиях. “Основу структурного метода образует выявление структуры. как совокупности отношений, инвариантных при некоторых преобразованиях. В такой трактовке понятие структуры характеризует не просто устойчивый “скелет” какого-либо объекта, а совокупность правил, по которым из одного объекта можно получить другой, третий и т. д. путем перестановки его элементов и некоторых других симметричных преобразований. Таким образом, выявление единых структурных закономерностей некоторого множества объектов достигается здесь не за счет отбрасывания различий этих объектов, а путем выведения различий как превращающихся друг в друга конкретных вариантов единого абстрактного инварианта”.⁵⁹

Замысел структуралистов ясен — выработать конкретные методологические правила, общие для естественных и гуманитарных наук. Основным объектом исследования здесь является культура, рассматриваемая как совокупность знаковых систем. Главным понятием становится “структура” не как определенная упорядоченность элементов, а как система их взаимосвязей, которые позволяют осуществлять определенные, независимые от субъекта преобразования. Оперирование знаками способствует выявлению ряда глубинных признаков того или иного культурного объекта. В своей методологической функции создания структур, моделирующих тот или иной культурный объект, структурализм получает ряд специфических следствий, которые характеризуют данный объект и проверяются на практике. Однако превращение структурализма в некое мировоззрение, претендующее на решение основных проблем современного общества, может привести к “утоплению” в структурном объективизме самого героя культуры, на что не преминули указать критики структурализма, дав ему название “смерть человека”.

.Таким образом, отношение сотворенной человеком второй природы (культуры) к природе естественной опосредствуется естествознанием. “Природа человеческого” как объект научного познания либо утрачивает свою специфи-

432

ку и соответственно особые методы исследования, либо теряет всяческую связь с тем, что называется естественной природой.

Философы, которые не были согласны с уничтожением специфики гуманитарного научного познания, разработали концепции, сосредоточившие внимание на особенностях знания о культуре. С такими концепциями Выступили неокантианцы, представители Баденской школы В. Виндельбанд и Г. Риккерт. Они исследовали различие естественнонаучного и исторического познания. По Виндельбанду, науки о природе представляют собой номотетическое знание, то есть знание общего, знание законов. Науки о культуре стремятся не к познанию законов, а к описанию единичного, особенного. Этот тип знания получил название идеографического. Исторические науки имеют дело с отдельными явлениями и событиями. Их значимость проявляется в уникальности, неповторимости.

Характер знания определяется не предметом, а методом. Категории общего и единичного выполняют методологическую функцию осмысления фактов в естествознании и науках о культуре. В качестве принципа и установки в естественнонаучном исследовании выступает закономерность, а в историческом познании — ценность. Поскольку любой единичный факт требует толкования, что невозможно без соотнесения с каким-либо осмысленным целым, в исторических науках познавательная процедура заменена аксиологической, в которой факт соотносится с системой ценностей.

Истинной наукой о ценностях считается философия. Ценности не существуют в виде предметов. Это проявление надвременных и внеисторических признаков человеческой деятельности. Ценность проявляется как норма. Высшие ценности-нормы, согласно Виндельбанду, — это истина, благо, красота и святость.

Г. Риккерт на той же принципиальной основе далее развил идеи Виндельбанда. Различие методов естественных и исторических наук обусловлено характером отбора и организации эмпирических фактов. В чем же проявляется особенность отбора и организации фактов в исторических на-

433

уках? Как и у Виндельбанда, она проявляется в соотнесении единичных фактов культуры с ценностями. Ценности образуют самостоятельное царство, объективное относительно субъекта, и составляют мир трансцендентного смысла. Они носят надсубъективный и надбытийный характер. Они соотнесены не с человеком, а с человечеством как таковым и проявляют себя в мире как объективный для индивида смысл.

Методологически ценности принимают вид “трансцендентальных правил и норм”, требующих признания, воспринимаются как “трансцендентальное долженствование”, выступают как принципы, помогающие различать “существенное”, “представляющее интерес”, “уникальное”. Но вся эта методология не помогает Риккерту решить главные вопросы — проблему единства ценности и действительности, а также то, как возможно появление трансцендентных ценностей в этом имманентном, посюстороннем мире. Кантовский дуализм здесь даже усугублен.

Впоследствии Риккерт отходит от кантовского методологизма и пытается построить онтологическую картину. Мир как целое представляет совокупность четырех взаимодополняющих сфер бытия: 1. Физическое и психическое бытие, или чувственно воспринимаемый пространственно-временной мир (по Риккерту, объективный). 2. “Интеллигибельный мир” — мир ценностей и смысловых образов. 3. Мир “необъективируемой субъективности” (внутренней психической невыразимости). 4. Потусторонняя сфера, которая постигается верой. Она дополняет и объединяет остальные.

Ни Виндельбанд, ни Риккерт не решили проблему соотношения естественной природы (мира причины и необходимости) и культуры (мира свободы человека, его деятельности и творчества). Кантовская антиномия, выраженная в вопросе, возможна ли свободная причина, не могла быть решена на том уровне науки и на основе дуалистической методологии. В неокантианстве эта антиномия приобрела еще более резкие черты. Она выражена в форме противопоставления предметов и методологий естествознания и культуры.

434

Идеалистический вариант решения проблемы соотношения естественных и гуманитарных наук был предложен Г. Гегелем. Благодаря его диалектике создана серьезная методологическая база для толкования единства и различия законов природы и деятельности людей. Правда, как уже говорилось выше, законы диалектики у Гегеля “работают” только в применении к духовной жизни. Материальная природа у него не развивается во времени. Закон, причинно-следственная связь, свобода и необходимость им толковались исключительно как идеальные образования. Поэтому отношение теоретического разума к природе как всеобщему объекту научного и философского познания имело у него мистифицированный вид. Это выглядело примерно так: теоретический разум познающего субъекта “прорывался” сквозь материальную природу и соединялся с действующим в ее глубинах моментом объективного разума Абсолютной Идеи. Но, несмотря на мистику, диалектическая логика Гегеля была близка к истине.

Мы знаем, что Гегель признавал закономерность в области истории, а принцип историзма рассматривался как необходимый для всех конкретных наук. Им были разработаны категориальные основания (свобода и необходимость, необходимость и случайность, существующее, действительное и необходимое), позволяющие объяснить возможность единства закономерного исторического развития и свободной деятельности людей. Учение о диалектике послужило важнейшей теоретической предпосылкой для последующей диалектика-материалистической интерпретации проблемы, которая принадлежит К. Марксу и его последователям.

Проблема единства естественного развития природы и исторического процесса как результата деятельности людей —одна из основных в общей теории философии марксизма. От решения данного вопроса зависят многие другие, в частности:

— возможен ли “естественный путь общественного развития” (т.е. возможно ли считать общественное развитие в широком смысле природным)?

— возможны, ли науки о кулътуре? каковы условия этой научности?

435

— возможна ли общая методология естествознания и гуманитарного знания?

Вопрос о естественности общественного развития не так прост и имеет свою историю и логику. Выше уже отмечалось, что в Новое время философы и социологи апеллировали к “естественному праву”, к естественной природе человека. В социальной философии “естественное развитие” рассматривалось как нечто противоположное социально-принудительному, рационально организованному и связывалось с формами человеческих отношений, начало которых терялось в древней и древнейшей истории. “Естественность” понималась аналогично укорененной в веках традиции, значимость которой не обсуждается, авторство скрыто, необходимость не подвергается сомнению.

К. Маркс наполнил понятие “.естественность” содержанием объективно действующего закона, который представляет собой существенную связь материальных (труд) отношений людей к природе (естественной) и отношений людей друг к другу, опосредствованных элементами второй природы, и прежде всего средствами материального производства. В социальной философии этот закон называется законом соответствия_производственных отношений характеру и уровню производительных сил. Он, выражая сущность конкретно-исторического способа производства, в конце концов определяет возникновение, функционирование и смену конкретных форм общества. Этот процесс и получил название естественно-исторического, поскольку выступает объективным основанием движения общественной системы, специфической формой развития природы как таковой. Результаты движения общества определяются людьми, организованными в социально-исторический субъект.

Естественным здесь является то, что отвечает закону развития, или, что то же самое, действительности. Если люди не учитывают объективно действующий закон и плохо организованы, результаты получаются неутешительными.

Можно было бы закончить рассуждения о слове “естественный”, выяснив, что научный метод идентифицирует его с понятиями объективности, действительности, необходимости, пробивающей себе дорогу. Однако этот термин в

436

настоящее время стал чрезвычайно актуальным и соответствующей литературой тесно увязан с понятием “капитализм”. В чем тут дело?

Дело в том, что Маркс, сравнивая капитализм с предшествующими формациями, вложил в это понятие особенный смысл (понятия же историчны!). Смысл в том, что капитализм более, чем какое-либо другое общество, развивается по естественным экономическим законам, что в нем практически уничтожено внеэкономическое принуждение к труду, ликвидирована личная зависимость производителя от работодателя. Принуждение к труду здесь осуществляется благодаря экономическим законам — всеобщему закону конкуренции и наличию резервной армии труда.

Капитализм как “естественное” общество, развивая мощные экономические стимулы, как бы исключает внедрение в экономику государства. Он “естественным путем” 1) создает достаточный потенциал общественного богатства для цивилизованного бытия своих граждан; 2) осуществляет предельно возможное обобществление производства и труда; 3) создает экономические и социальные предпосылки для качественных изменений общества, которые благодаря этим предпосылкам осуществляются более легко, чем все предшествующие общественные “перестройки”.

Идея смены внеэкономического принуждения (включающего личную зависимость работника) экономическим породила множество иллюзий. Главная из них состоит в убеждении, что для естественного развития общества и свободы человека как производителя материальных и духовных благ необходимо полное вытеснение государства из экономики. Это порождает якобы нейтральность государства к действующим социально-политическим силам и соответственно свободу мысли и действия людей. Тот факт, что при капитализме голый экономический интерес вышел на поверхность общественной жизни и проявил зависимость всех сфер, включая государство и политику, от экономики, вовсе не означает отсутствия активности государства и его заинтересованной политики в области экономических интересов.

Подметив новый тип соотношения экономики и государства, Маркс не считал государство нейтральным относитель-

437

но конкурирующих классов и социальных групп. Говоря о “чистом”, естественном функционировании экономического стимулирования труда при капитализме, Маркс стремится подчеркнуть определенное качество общественных отношений, где принуждение осуществляется не прямо, а косвенно, что обеспечивает наибольшую скрытость способа принуждения, особенно в условиях нормального (не кризисного) течения процесса. Здесь трудящийся юридически свободен и “свободно” продает свой труд.

Ради справедливости следует отметить, что длительных периодов нормального течения процесса современного капиталистического производства практически не бывает. При любых катаклизмах (кризисы, большие и малые войны, экспансия капитала и пр.) роль государства чрезвычайно высока. “Естественность” общественного развития в такие периоды в значительной мере обеспечивается государственной властью, политической элитой, президентами, которым удается контролировать неустойчивое равновесие противоборствующих сил и удерживать спад материального производства. Так, любое государство в любое время широко использует такой социально-политический фактор, как протекционизм. Это экономические мероприятия, осуществляемые правительством: таможенные пошлины на иностранные товары, ограничение импорта, валютные запреты, понижение вывозных пошлин, денежные субсидии и т.д. Возникнув еще в эпоху первоначального накопления капитала, протекционизм существует в течение всей истории капитализма. И чем ближе к современности, тем в большей. степени участвует в регулировании экономики. Частный капитал заинтересован в определенной протекционистской политике, поэтому на поверхности политической жизни всегда наблюдается острейшая борьба крупных монополистических группировок за политическую власть.

Внеэкономическое принуждение (т.е. согласно капиталистическим меркам — неестественное) не ограничивается способами политического регулирования экономики. Современный капитализм успешно использует науки о человеческой психике в качестве средств повышения производительности. Б. Рассел сказал в свое время, что социальная пси-

438

хология (как наука) скоро разовьется до такой степени, что государства смогут обходиться без армии и полиции. А председатель “Дженерал фудз корпорейшн” Кларенс Френсис вполне ясно высказался насчет необходимости использования таких знаний в бизнесе: “Люди состоят из тела, ума и духа, и каждая из этих составных частей, особенно дух, должна быть использована для выполнения установленных задач по достижению максимальной производительности”⁶⁰. Социально-психологические доктрины, известные под различными названиями — “патернализм”, “социальное партнерство”, “человеческие отношения в промышленности” — служат одним из способов использования “.внутренних” и “интимных” ресурсов человека в качестве внеэкономических стимуляторов труда. Тот факт, что производительность действительно повышается, свидетельствует об истинности законов, норм и правил социальной психологии, которая прекрасно развита во многих странах современного капитала.

Из сказанного видно, что “чистой” экономики не существует, тем более в сложном современном мире с глобальными проблемами, грозящими катастрофами и различными попытками их предотвратить. Но это не означает, что не существует естественно-исторической закономерности возникновения и смены конкретных форм общества, функционирование которых осуществляется по конкретным законам, свойственным экономическим способам материального производства. Как и любые законы естественной природы, исторические законы (а точнее, закономерности, если речь идет о развитии) реализуются через случайности. Закон, освобожденный от случайности, может действовать только в технике, но освобождает его от случайности человек, одаренный сознанием. Общественные законы проявляются через сознательную деятельность людей. То есть естественно-историческая закономерность, являющаяся конкретной формой процесса развития природы как таковой, реализуется через случайности особого порядка. Они качественно и количественно изменчивы в зависимости от соответствия или несоответствия действительности сознательных действий людей, призванных помочь “необходимости пробить себе дорогу”.

439

На один из поставленных выше вопросов можно с достаточным основанием ответить, что общественное развитие -это форма развития природы. Такой ответ обусловлен материалистическим пониманием истории, тем, что социальные сообщества людей формируются и развиваются в процессе специфического обмена веществ человека с природой. Общественные отношения суть отношения между людьми, опосредствованные отношением к первой или второй природе. Если этот посредник — отношение к средствам производства, мы имеем материальные, производственные отношения. Если посредником отношений между людьми является отношение к произведению искусства — это может быть эстетическое, моральное или познавательное отношение. Если центральным моментом выступает государство или партия — мы участники политического, правового или нравственного отношения. Что же это такое — средства производства, произведения искусства, государство? Это есть вторая природа, культура, продукты исторической деятельности людей.

Как они возникают? Как формы необходимости на определенных этапах развития социальной природы. В древности обусловленные природой социальные формы жизнедеятельности имели утилитарное и мифическое отношение к природе, выраженное при помощи орудий труда, социальных норм общежития (нравственный аспект), языка искусства (познавательный, воспитательный и эстетический аспекты), языка и действий религиозно-мифического плана. Люди создавали, организовывали указанные структуры в соответствии с необходимостью. Аналогично можно объяснить возникновение политики, права, философии, которые были также делом сознания и рук человеческих и создавались в ответ на необходимость. Соответственно формировалось отношение к природе: утилитарно-практическое и философское, в котором природа была представлена в соответствии с типом философского мировоззрения.

Утилитарно-практическое отношение к природе предполагает различного рода объекты и самого человека как действующего субъекта. Оно включало также элементы, естествознания, без которых производительная деятельность не

440

могла бы существовать. Философское отношение к природе имело объектом определенную целостность и строилось в соответствии с теоретическим знанием с помощью абстрактных образов и представлений. Философское отношение включало науку как способ обоснования, возможное содержание и смысл. Понятно, что в качестве обоснования выступали, как правило, естественные науки (математика, физика и даже психология), но смыслы есть всегда продукт человеческий, требующий содержательного гуманитарного знания.

Таким образом, теоретическое отношение человека к природе научно выразимо только в единстве естественнонаучного и гуманитарного познания. На вопрос, возможна ли единая методология естественных и гуманитарных наук, отвечает положительно философия, а именно материалистическая диалектика, согласно которой природа действительно представляет всеобщий объект эпистемологии. Современная наука уже демонстрирует наиболее общие методологические формы (например, теория систем), которые, с одной стороны, подтверждают истинность диалектических принципов, а с другой — усиленно разрабатываются применительно к различным дисциплинам естественнонаучного и социально-гуманитарного профиля.

Следующий, поставленный выше вопрос заключается в признании или непризнании наук о культуре. Есть точки зрения, согласно которым теоретического научного знания об обществе нет и быть не может. Такую точку зрения развивает известный немецкий философ и социолог нашего времени Макс Вебер. За теорией он признает только создание различного рода идеальных типов общества для упорядочивания социального материала. Научной он признает только эмпирическую социологию, которая позволяет “подсчитать” возможные средства для реализации определенных целей. А ставить цели — не ее задача.

Одной из причин отрицания закона общественного развития и вообще научного теоретического познания социума является то, что в социальном знании отражаются противоположные интересы классов и социальных групп, составляющих общество. Социальное знание идеологично,

441

выражает частные интересы, а потому субъективно и не может быть объективным. Эта общая черта свойственна любым формам общественного и гуманитарного познания. Проблема идеала в искусстве, морали, политике всегда является предметом идеологической борьбы.

В приведенной концепции отрицается сама суть диалектико-материалистического понимания истории. Она относится к классическому рационализму неокантианского толка.

Согласно диалектико-материалистическому взгляду на проблему, науки о культуре, разумеется, есть и на эмпирическом, и на теоретическом уровне. Естественно, что социальное знание не может не отражать частные интересы классов, социальных групп, крупных социальных сил и их объединений. Существует ряд условий, при которых социальное (гуманитарное) знание может обладать всеми признаками научности.

Первое условие состоит в признании закономерности общественного развития.

Эпистемологическим условием научности социального знания является тот факт, что в этой области должны быт4” заняты действительно ученые, специалисты своего дела, владеющие соответствующей методологией и отвечающие уровню науки своего времени. Такие ученые, как правило, чувствуют актуальность проблематики, и важно, чтобы их научный интерес отвечал необходимости как ведущей закономерности движения социальной системы.

К социальным условиям относится объективное совпадение частного интереса действующей социально-исторической силы и потребности общества как целого в прогрессивном развитии.

Примечания к Главе VII:

¹ Философский энциклопедический словарь. М., 1989. С.294.

² Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т.20. С.21.

³ Кант И. Соч.: В 6 т. М., 1964. Т.З. С.673.

⁴ Гегель. Энциклопедия философских наук. М., 1974. T.I. С.133.

⁵ Философия религии. В 2-х т. М., 1977. Т.2. С.305.

⁶ Философский энциклопедический словарь. М., 1989. С.236.

⁷ Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т.12. С.731.

⁸ Войтов А. Г. Философия. Учебное пособие для аспирантов. М., 2003. С.68-69.

442

⁹ Бирюков Б. В., Тростников В. Н. Жар холодных чисел и пафос бесстрастной логики. М., 2004. С.23.

¹⁰Там же, с.25.

¹¹ Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. T.I. C.599.

¹² Там же, с.74.

¹³ Там же.

¹⁴ Вавилов С. И. Исаак Ньютон. // Сб. ст. к 300-летию со дня рождения. - М.: Изд-во АН СССР, 1943. — С.101.

¹⁵ Ньютон И. Оптика. М., Л., 1928. С.312.

¹⁶ Декарт Р. Страсти души.// Избр. пр-ния М., 1970. С.126-127.

¹⁷ Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т.23. С.358-377.

¹⁸ Декарт Р. Избранные произв. М., 1950. С.264.

¹⁹ Декарт Р. Рассуждение о методе. С приложениями: “Диоптрика”, “Метеоры”, “Геометрия”. Л.: Изд. АН СССР, 1953. С.22-23.

²⁰ Винер Н. Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине. М., 1968. С.57.

²¹ Концепции современного естествознания. Ростов-на-Дону: Феникс, 1997. С.149.

²² Бэкон Ф. Сочинения. В 2-х т. М., 1971. Т.2. С.46.

²³ Там же.

²⁴ Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т.21. С.285.

²⁵ Ленин В. И. Материализм и эмпириокритицизм. Полн. собр. соч. Т.18. С.325-326.

²⁶Там же, с.327.

²⁷ Поппер К. Р. Открытое общество и его враги. М., 1992. Т.2. С. 260-261.

²⁸ Гегель. Наука логики. М., 1972. Т.З. С.295.

²⁹ Жирнов В. Сверхзадача преподавания философии // Диалог. 2004. № 4 5. С.53.

³⁰ Там же, с.54.

³¹ Плеханов Г. В. Избр. филос. произв. М., 1956. С.567.

³² Философский энциклопедический словарь. М., 1989. С.6—7.

³³ Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т.12. С.727.

³⁴ Философский энциклопедический словарь. М., 1989. С.7.

³⁵ Там же, с.100.

³⁶ Энгельс Ф. Диалектика природы // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т.20. С.548-549.

³⁷ Философия. Энциклопедический словарь. — М.: Гардарики, 2004.С.492.

³⁸ Философский энциклопедический словарь. М., 1989. С.359.

³⁹ Философия. Энциклопедический словарь.— М.: Гардарики, 2004. С.664.

⁴⁰ Маркс К.. Энгельс Ф. Сочинения. Т.20. С. 581, 343.

⁴¹ Философия. Энциклопедический словарь.— М.: Гардарики, 2004. С.497.

443

⁴² Кондаков Н.И. Логический словарь. М.: Наука. 1971. С.116.

⁴³ Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т.20. С.41.

⁴⁴ Герцен А.И. Собр. соч.: В 30 т. М.: АН СССР. 1954. T.I. С. 79.

⁴⁵ Философия. Энциклопедический словарь. — М.: Гардарики, 2004.С.895.

⁴⁶ Лобачев А.И. Концепции современного естествознания. М., 2001. С.37.

⁴⁷ Кондаков Н. И. Логический словарь. М.: Наука, 1971. С.10.

⁴⁸ Письмо Карлу Каутскому. 20 сентября 1884 г.// Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т.36. С.180.

⁴⁹ Словарь философских терминов. — М.: Инфра-М, 2004. С.112.

⁵⁰ Толковый словарь русского языка. В 4 т. М., 1939. Т.З. С. 844.

⁵¹ Там же.

⁵² Философский энциклопедический словарь. М., 1989. С.510.

⁵³ EN 1129 b 25-30.

⁵⁴ EN 1129 Ь 25

⁵⁵ Гусейнов А. А., Иррлитц Г. Краткая история этики. М.; Мысль, 1987. С.134-135.

⁵⁶ Аврелий Августин. Исповедь. Петр Абеляр. История моих бедствий. М.: Республика, 1992. С.85-86.

⁵⁷ Философский энциклопедический словарь. М., 1989. С.191.

⁵⁸ О. Конт, Дж. Милль, Г. Спенсер.

⁵⁹ Философский энциклопедический словарь. М., 1989. С.630.

⁶⁰ Davis К. Human Relation in Business. N.Y., 1957. P.7.

Литература:

Гайденко П. П. Эволюция понятия науки (XVII—XVIII вв.). М.,1987.

Границы науки.-М.:ИФ РАН, 2000.

Кондаков Н. И. Логический словарь. — М.: Наука, 1971.

Кун Т. Структура научных революций. — М.: Прогресс, 1975.

Лакатос И. Фальсификационизм и методология научно-исследовательских программ. — М.: Медиум, 1995.

Никифоров А. Л. Философия науки: история и методология. М., 1998.

Поппер К. Логика и рост знания, — М.: Прогресс, 1983.

Структура и развитие науки. — М.: Прогресс, 1978.

Современная философия науки: Хрестоматия. — М., 1994.

Современная философия и наука: знание, рациональность, ценности в трудах мыслителей Запада. М., 1996.

Степин В. С. Теоретическое знание. Структура, историческая эволюция. М., 2000.

Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. — М.: Прогресс, 1986.

444