ГЛАВА II УЧЕНИЕ О БЫТИИ (ОНТОЛОГИЯ)

ГЛАВА II

УЧЕНИЕ О БЫТИИ (ОНТОЛОГИЯ)

§ 6. Как возможна метафизика бытия?

Смысл данного вопроса заключается в том, что представленные ключевые категории — бытие и метафизика — характеризуются предельным объемом, который человеческая мысль практически не способна охватить, чувственно или логически выразить. Согласно обычным словарям, бытие — это реальность, существование, жизнь. Оно обозначает все, что существует, без исключения чего-либо. Метафизика же в ее широком употреблении совпадает с онтологией (учением о бытии), то есть претендует на определение всего, что существует.

Вопрос усложняется тем, что метафизика (от греч. “мета” — “после”, “сверх”, “над”) обращена не только к той реальности, в которой мы живем и действуем, но и к той, которая находится за пределами человеческого опыта и даже, как некоторые считают, за пределами самой природы. Поэтому возможности человека создать метафизику бытия выглядят весьма проблематично. Но мы знаем, что человек — уникальнейшее существо, по каким-то неведо-

мым законам стремящееся мыслью объять необъятное, изменять свои возможности и преодолевать препятствия на пути в незнаемое.

Так возможна ли вообще метафизика? — спрашивает великий немецкий философ И. Кант. Мы пока не признаем никакой, говорит он, но “не должно отвечать на этот вопрос скептическими возражениями против известных утверждений какой-нибудь существующей метафизики... он должен быть разрешен из проблематического еще понятия такой науки”.¹ Критика Канта направлена не против метафизики как науки, которую он считал необходимой и ценной и в разработке которой видел перспективу, а против догматического метода старой метафизики. Он советует философам не доверять скептикам, отрицающим возможность метафизики как таковой, и догматикам, некритически придерживающимся положений какой-нибудь уже существующей метафизики, а начинать исследование заново, с постановки самой проблемы.

В современной методологии есть принцип, надежно ориентирующий философскую мысль в решении фундаментальных задач, — единство исторического и логического. Этот принцип нацеливает на изучение происхождения и развития понятий метафизики и бытия с учетом их соотношения.

Предмет, который впоследствии будет обозначаться понятиями метафизики и бытия, складывался постепенно. Главным здесь выступает стремление охватить мыслью мир и человека как некую целостность. Еще в древнегреческих мифах космос, означающий мир. Вселенную, отличался упорядоченностью и структурной организацией. Космический порядок обладал устойчивостью, повторяемостью, гармонией, составлявшими условия бытия природы и человека. Космологические мифы реализовали один из главных мировоззренческих мотивов — стремление описать мир как существенную целостность.

Первые философы, продолжая традиции древнегреческой мифологии, поставили вопрос: из чего произошло все существующее? Отвечая на него, они, в отличие от религии и мифологии, выдвинули в качестве первоначала реальную, природную стихию, которая имела кроме номинального и

символическое значение, позволяющее создать натурфилософскую картину мира, включающую элементы научного знания, в частности результаты наблюдений, наличие логики, толкования различного рода фактов. Уже сами вопросы о первопричине, первоначале природы, исходя из нее самой, указывают на выделение природы в качестве целостного объекта для созерцания и размышлений, на уверенность в возможности его познания. Подобные размышления с полным правом можно отнести к собственно философским (слово “философия” впервые было употреблено Пифагором, а как название особой сферы знания — Платоном в V-IV вв. до н.э.).

Однако, несмотря на то что понятие “метафизика” часто употребляется в значении “философия”, в данном случае их не следует считать синонимами. Во-первых, слово “метафизика” (III в. до н.э., Аристотель) появилось на столетие позже слова “философия”. Во-вторых, оно появилось как альтернатива натурфилософскому видению мира, для которого свойствен эмпиризм, признающий чувственный опыт источником знания, а термин “метафизика” обозначает “науку” о сверхчувственных основах и принципах бытия. Тем не менее можно сказать, что, хотя в натурфилософских учениях и не выделен еще собственно предмет метафизики, в них были созданы для этого необходимые предпосылки, к которым относится различение знания “по мнению” и “по истине” (что предполагает наличие “слойнос-ти” реального мира, существования и сущности), возникновение понятий бытия, идеального и т.д.

Рабочее определение метафизики, как правило, начинается с указания на семантику греческого слова, состоящего из частей “мета” и “физика”. Большинство авторов отталкиваются от того факта, что работа под таким названием была написана Аристотелем “после” (“мета”) физики, учения о природе. Вслед за Аристотелем современные философские словари начинают знакомство с термином “метафизика” с его части “мета” — “после”, то есть указывают на некую случайность его происхождения. Однако более точно и образно подходит к введению термина А. Г. Спиркин. Он отталкивается от другого значения “мета” — “сверх”,

“над”. Поскольку речь идет о науке теоретической, претендующей на самую высокую точку познания, оперирующей предельно общими понятиями, то значение “мета” как “сверх”, “над” воспринимается более соответствующим ее определению.

Впоследствии Аристотель называл метафизику первой философией и ставил ее по ценности выше всех наук, как практических, так и теоретических. Метафизика, по Аристотелю, изучает сущее как таковое, как самостоятельно существующее, а также то, что ему присуще самому по себе. Она строится на аподиктических (достоверных, основанных на логической необходимости, неопровержимых) доказательствах, первые основания которых представляют собой общие для всех наук начала или определения. По свидетельству А. Л. Доброхотова, античная метафизика явилась образцом метафизики вообще. Такая оценка дана, по всей видимости, не только из-за логической точности аристотелевских определений, но и из-за того, что она рассматривалась не как средство (подходящее для любой конкретной науки или деятельности), а как цель человеческой жизни и источник высшего наслаждения, то есть по самой своей сути духовна.

Термин “метафизика”, обозначающий науку о бытии, у Аристотеля выступает уже в форме философской рефлексии, поскольку здесь бытие выступает как понятие, как одна из главных категорий философствования. Первым, кто стал осмысливать проблему бытия и рассматривать его как самостоятельное понятие, был представитель Элейской школы Парменид (V-IV в. до н.э.). В своей философской поэме “О природе” он формулирует основные положения, призванные выделить вопрос о бытии в отдельную тему. Он ставит этот вопрос в контексте соотношения бытия и небытия и решает его следующим образом: “Есть бытие, а небытия вовсе нету”.² Это означает указание главного признака понятия (абстракции), в котором удалены все качественные отличия предмета, кроме удостоверения наличия всего того, что существует. Причем подчеркивается, что все, что существует, охватывается бытием. Согласно Пармениду, “если что-нибудь существует сверх бытия, то оно не есть бытие.

Небытия же во Вселенной нет” .³ Важным является и то, что все существует само по себе и по необходимости.

В противоположность Гераклиту, согласно которому, “все течет, все изменяется”. Вселенная Парменида “вечна и неподвижна”.

Не возникает оно [бытие] и не подчиняется смерти.

Цельное все, без конца, не движется и однородно.

Не было в прошлом оно, не будет, но все — в настоящем.

Без перерыва, одно. Ему ли разыщешь начало?

Как и откуда расти?

В этом маленьком отрывке изложена целая концепция. Бытие — это цельное все, “нет ему нужды ни в чем, иначе во всем бы нуждалось”. Оно лишено движения, иначе с необходимостью следовало признать его начало и конец, возникновение и смерть. Вселенная же вечна, в ней нет течения времени; бытия нет ни в прошлом, ни в будущем, оно есть только в настоящем. Ему присущи однородность и сплошность, отсутствие делимости. Перечисление данных характеристик свидетельствует о том, что произведена операция универсального абстрагирования от всего качественного разнообразия вселенского мира и фокусирование на одном — факте существования. Здесь не определяется ни один атрибут целого и единого, который обладал бы конкретной особенностью, их просто нет. Это и есть бытие как универсальное понятие, принцип.

Таким образом, понятие бытия, согласно Пармениду, является принципом, центрирующим его философское учение. Автор употребляет соответствующий образ, который вполне подчеркивает значимость этого принципа, будучи геометрической фигурой, которая у древних мыслителей служила еще и специфическим доказательством:

Есть же последний предел, и все бытие отовсюду

Замкнуто, массе равно вполне совершенного шара

С правильным центром внутри.

Следует заметить, что в рассуждениях философа есть кажущееся противоречие. С одной стороны, он утверждает, что Вселенная не имеет конца, с другой — “бытие должно быть, необходимо, конечным”. Но утверждаемая “конечность” имеет разный контекст: “начало и конец” характе-

ризуют возможное движение, возникновение; конечность же относится к форме, последним пределом которой выступает необходимость.

...Могучая необходимость

Держит в оковах его, пределом вокруг ограничив.

Предел пределом, а у шара действительно ни начала, ни конца нет, да и край не является натурно обозначенным, а представлен через философское понятие, которое еще требует толкования и входит в проблематику теории познания. Бытие Парменида — это бытие сущности, а не существования. Его осмысление доступно только рациональному познанию. Диоген Лаэртский пишет о Пармениде: “Он сказал, что философий две: одна — сообразно истине, другая — сообразно мнению...”.⁴ Критерием истины он считал разум, при помощи которого только и можно различить бытие и небытие. “Пусть не принудит тебя накопленный опыт привычки зренье свое утруждать, язык и нечуткие уши. Разумом ты разреши труднейшую эту задачу”.⁵ “Одно и то же есть мысль и бытие”, а небытие потому и есть небытие, что его нельзя ни познать, ни выразить в слове.⁶ То есть бытие, согласно Пармениду, есть понятие о том, что Вселенная существует сама по себе и по необходимости, существует как единое и целое. Познание бытия недоступно чувствам, философии “по мнению”, оно доступно только разуму.

Несмотря на противоречия определения бытия Парменидом, он осуществил одну из удачных обобщающих попыток раннегреческих философов найти универсальный принцип организации мира Вселенной, опирающийся на мышление. Понятие бытия Парменида — это уже предмет не просто натурфилософии, но предмет рефлексирующего разума, философии как самосознания. Метафизика Аристотеля, размышляющая над имеющимся уже понятием бытия, учитывая идеи великих философов периода античной классики (Демокрит, Платон), сохраняет задачу исследования бытия в качестве главной проблемы философского самосознания.

В истории философии метафизику то критиковали как пустое знание, то считали ее высшим знанием, содержащим теоретические определения духовности. Но всегда остава-

лось проблемой ее обоснование. И. Кант, например, считал, что метафизика возможна только как такая система, где каждый принцип либо прямо, либо косвенно доказан. В частности, употребляемый в качестве гипотезы, он с необходимостью должен привести к другим принципам. Но построение такой системы зависит от разработки понятия разум, обращенного к безусловному в единстве всех подчиненных друг другу условий. Построение такой системы возможно только при изменении метода старой метафизики, которая неправильно обращалась с языком понятий — язык опытного познания (обыденного рассудка или специальных наук) применяла к области, существующей за пределами опыта. Так на вопрос, возможна ли метафизика бытия, Кант отвечает: возможна, но при другом методе. Современная философская литература⁷ также положительно отвечает на этот вопрос.

§ 7. Основные вопросы, онтологии

Онтология — раздел философии, изучающий фундаментальные принципы бытия. Онтология и метафизика чаще всего рассматриваются как синонимы, однако это не всеобщее правило. Ряд философов не отождествляют данные термины и рассматривают их соотношение, обусловливающее различие подходов в проблеме бытия. Одним из таких философов является немецкий мыслитель первой половины XX столетия Н. Гартман.

Николай Гартман известен своей “критической онтологией” (“К основам онтологии”, “Новые пути онтологии”), в которой метафизика и онтология представлены как учения, имеющие особые предметы и способы осмысления. Общее в онтологическом и метафизическом подходах к бытию, по Гартману, состоит в том, что и тот, и другой имеют дело с бытием, существующим само по себе, независимо от человека. А различие определяется признанием или непризнанием познаваемости этой реальности. То, что познано или возможно познать, изучает онтология; то, что принципиально непознаваемо, является предметом метафизики. Что касается характера проблем и способа познания, то различие онтологии и метафизики выражается в различении рацио-

нального и иррационального, хотя они взаимосвязаны и иррациональное может проявляться в рациональных вопросах и методах их решения.

К онтологии, по Гартману, относятся вопросы о структуре бытия и способах его существования, о сферах, их классификации, отношении реальной сферы и идеальной. Они взаимосвязаны, их решение должно привести к обоснованию “единства мира”. Философия — это прежде всего онтология, а онтология — это прежде всего поиски целостности мира.

Онтология и метафизика в их историческом развитии то совпадали по содержанию, то различались, иногда вовсе исчезая в качестве особой проблемы. Их различие обусловлено характером вопросов о бытии; временем их постановки; акцентированием определенных аспектов бытия; подходами и методами исследования. Множество вопросов было поставлено уже в раннегреческой натурфилософии. Каковы первоначало и первопричина мира? Можно ли считать его единым? Какова основа мира (субстанция)? Из чего она состоит? Одна ли субстанция или их несколько? Является ли она вечной? Бесконечной? Это все вопросы о бытии, однако бытие здесь еще не выделено в качестве понятия.

Как мы знаем, первым, кто рассматривал проблему бытия как особую, был Парменид, когда философия уже стала выступать как форма самоопределения, как “мета”физика. Он отверг формулу “мир был, есть и будет”, свойственную большинству натурфилософов, и сказал: “Бытие есть”. И стал его определять.

Несмотря на то что бытие было определено как сверхчувственная реальность, как понятие, оно стало как бы ближе к человеку, потому что акцентирована проблема, что такое быть. Быть — это значит быть в настоящем, это значит жить, существовать. Не случайно историки отмечают, что у Парменида две философии и одна из них, которая создана сообразно мнению, выражает чувственную реальность. Не дело чувств заниматься поиском сущности, — человеку дана удивительная возможность жить в мире и чувствовать его окружение. “Быть или вовсе не быть — вот здесь разрешенье вопроса”, — говорит Парменид. Но это рассуждение не

для обыденного сознания, оно относится к другой философии — умозрительной.

Центрирование всего поля философствования понятием бытия выкинуло носителя обыденного сознания на периферию миропонимания, ограничив его способности в поисках центра жизни, а стало быть, ее смысла. Люди здесь разделились на обывателей, которых занимает текущая жизнь, вопросы ее движения, рождения и смерти; и мыслителей, которые могут позволить себе заниматься метафизическими вопросами бытия как такового. Вопросы бытия, поставленные Парменидом, уже получили освещение. Напомним, что решение их сводится исключительно к выдвижению и описанию бытия как основного метафизического понятия. Бытие здесь и основа мира, и ее центр, определяемые при помощи разума.

В период античной классики (IV-III вв. до н. э.) проблему бытия решает Платон. По Платону, бытие субстанционально. И оно носит идеальный характер. Это целый мир идеального, содержанием которого является весь вещественный мир. Идеи прочны, устойчивы и неуничтожимы. Они организованы в определенную структуру (пирамиду), которую возглавляет “безначальное начало бытия” — идея блага. Идеи связаны между собой особой субординацией (по степени общности) и с вещами, сущностью которых они являются, сопричастны им и выступают своеобразным стимулом развития в форме идеала — образца. Платон в своем философском учении сделал попытку разрешить противоречия во взглядах на бытие — между “чистым бытием” Парменида и выдвинутыми в основу мироздания качественно особыми началами бытия — “корнями” Эмпедокла, “атомами” Демокрита; между делимостью и сплошностью, единым и многим, идеальным и материальным.

Аристотель, будучи учеником Платона, внес в учение о бытии качественные изменения. Предметом этого учения является “сущее как таковое”. Философ подходит к сущему (бытию) в аспекте его четырех причин: материи, формы, начала движения и цели. Перечисленные начала осмысливаются Аристотелем в системе категорий — возможного и действительного, абстрактного и конкретного. Материя

и начало движения толкуются как возможность, а форма и цель — как действительность. Материя и цель выступают как абстрактно-всеобщее, а форма и начало движения как конкретное.

Являясь учеником Платона и следуя его мысли, что проблема бытия является центральной для философии, Аристотель вносит в ее решение существенные коррективы. Он критикует платоновскую теорию идей и этим отрицает трактовку бытия как высшего родового понятия. Он понимает бытие как субстанциальную сущность единичной вещи. Бытие, по Аристотелю, представляет собой совокупность разнообразных его проявлений, где каждая отдельная вещь причастна к нему своей существенной стороной. Учение о бытии занимает в философии Аристотеля центральное место . Вопросы этого учения относятся к “ первой философии”, которая получила название “метафизика”.

Учение о бытии особенно акцентировалось в средневековой философии, предметом которой являлось соотношение Бога и бытия, размышление, которое опиралось на самоопределение Бога: “Я есть сущий” (Исход 3: 7). Следует отметить, что в период Средневековья стал интенсивно развиваться поиск методологического обоснования теоретических представлений о бытии. Основным принципом такого обоснования является идея тождества мышления и бытия. Согласно данному принципу необходимость существования чего-либо выводится из мысли о нем. Таким аргументом пользовался еще Парменид. (Впоследствии он получил название онтологического аргумента). Фома Аквинский на основе данного принципа выстроил целую систему доказательств бытия Бога. Кроме того, он ввел метод “аналогии сущего” как способа связи Абсолютного бытия и его конечных проявлений, при помощи которого было переработано учение Аристотеля и создан томизм как новая метафизика, ставшая традицией религиозного рационализма и существующая до наших дней.

Термин “онтология” стал употребляться немецким философом-рационалистом XVII в. X. Вольфом. В его классификации философского знания онтология относится к “рациональным теоретическим наукам”, наряду с космологи -

ей, рациональной психологией, естественной теологией. Она занимается вопросами субстанции мира, материи и движения, формами их существования. В решении этих вопросов X. Вольф выступал последователем известных философов, создавших онтологические учения. В определении материи он следовал Р. Декарту и определял ее как “телесную протяженность” , в понимании движения поддерживал трактовку Аристотелем “формы” как активного начала Вселенной. Онтологически он подходил к проблемам морали и права, считая их принципы и нормы естественным следствием структуры бытия и объективными по природе.

В Новое время онтология используется для обозначения теоретической конструкции бытия и в качестве онтологического аргумента, то есть способа мышления, метода. В XVII веке — веке научной революции — естественно актуализировались вопросы научного познания, метода и методологии. Проблема бытия рассматривается в аспекте связи с человеком, субъектом. “Я мыслю, следовательно, существую”, — говорит Р. Декарт. Но мысль, по Декарту, должна отвечать истине. Человека интересует прежде всего “рас-крываемость” бытия. Онтологический аргумент здесь выступает как способ обоснования истины. “Истинная дедукция” Декарта означает не просто логическую операцию доказательства, но теоретико-познавательную, методологическую разработку пути к признанию очевидности действительного бытия.

Следует отметить важный исторический момент превращения метафизики как философской теории бытия в метафизику метода. Р. Декарт, разрабатывая научный (наподобие математики) способ отношения человека к бытию, включает этот способ в мир философского самосознания человека, который, с одной стороны, питается интеллектуальной связью с Богом (признание идеальной субстанции), а с другой — сознает себя как “единство” (также “научно” обоснованное) духовного и телесного начал. Как мы знаем из истории философии, онтологический аргумент (метод) Р. Декарта был односторонним, дедуктивно-рационалистическим и впоследствии получил название метафизического.

В XVIII в. онтология механистического материализма представляет собой часть философской системы, где бытие

рассматривается как субстанция, вещественная, объективная, неуничтожимая основа всего существующего. Главными теоретическими вопросами, относящимися к философскому осмыслению природы, являлись определение субстанции, ее состава и необходимых свойств, вопрос о единстве -мира, о законах, обосновывающих это единство, о сущности сознания.

Д. Дидро, П. Гольбах, К. Гельвеций, Ж. Ламетри (французские энциклопедисты) разработали субстанциальный подход к миру, где отстаивали принцип первичности материальной реальности, взгляд на человека как на совокупность “естественно-природных” отношений, идею разумности как естественной силы природы. Эти идеи продолжали традицию античного материализма (Демокрит, Эпикур, Лукреций) и выполняли функцию мировоззренческой гипотезы, которая доказывалась при помощи средств научного познания, разработанных в данный исторический период. Их система природы является, по сути, физической картиной мира, объясняющей, раскрывающей человека как природное существо, показывающей, как силы природы функционируют в человеке, детерминируют его поведение. Поскольку лидирующей наукой выступала механика, то и природа в целом выступала как сложнейшая машина. “Человек-машина” — так называется одно из произведений Ж. Ламетри, и это был модельный образ, характерный для данного типа философствования.

Философия энциклопедистов развивала идею монизма. Ее представители неотступно критикуют явный и скрытый дуализм. Известна критика Р. Декарта со стороны Б. Спинозы и Дж. Локка; критика И. Канта — И. Фихте и Г. Гегелем; Гегеля — Л. Фейербахом. Монизм выступает как потребность, стремление и долженствукпцая норма исследования, является всеобщей формой, необходимым моментом философского самосознания, мировоззрения, соответствующего науке своего времени. Учение французских материалистов XVIII в. можно назвать метафизикой прежде всего из-за их метода, который был односторонен (не охватывалась социальная реальность, не рассматривалась активная сторона субъекта, не раскрывался источник движения и пр.)

Метафизический способ мышления делает односторонней и онтологическую картину бытия. Поэтому для построения новой теоретической метафизики был необходим иной, не метафизический метод.

В немецкой классической философии начиная с И. Канта идет критика учения о бытии как учения о субстанции. Благодаря обращению к “онтологическому аргументу” в философии И. Фихте, Ф. Шеллинга и особенно Г. Гегеля происходит возврат к старому, классическому понятию абсолютного бытия. Однако особой заслугой немецкой философской классики является разработка диалектического метода, который позволил избежать трактовки абсолютного бытия как абстрактной, пустой всеобщности и соединить его с реальным конкретным бытием. Диалектический метод — этот тот самый метод, о котором говорил Кант и который позволил бы создать настоящую метафизику бытия, охватывающую и мир, и отношение человека к миру, соединяющую необходимость объективного бытия и свободу мыслящего и действующего человека.

Философия XIX в. отрицает онтологизм, считая его возвратом к средневековой схоластике. Это связано со многими причинами. Развитие науки обусловливает вытеснение самой философии. Наука считает лишним философское понятие бытия и намерена справиться своими инструментальными силами с конструированием единой картины мира. Функции философии сужаются до простых обобщений результатов конкретно-научного знания. Иррационалисты (А. Шопенгауэр, Ф. Ницше) критикуют онтологию вместе с ее рационалистическим методом, превращая бытие в ничто, ликвидируя их субстратность и превращая действительный мир в мир кажущихся явлений.

С конца XIX в. и в течение всего XX философия представляет собой довольно пеструю картину с точки зрения отношения к онтологической проблематике. Позитивистская традиция, особенно в варианте логического позитивизма (М. Шлик, В. Карнап, О. Нейрат) категорически не признает классических онтологических концепций. Здесь абсолют, бытие, субстанция — псевдопонятия. Мировоззренческая функция философии ликвидируется. Предмет фило-

софии — анализ естественнонаучного знания с целью уточнения основных понятий с помощью аппарата логики. Главной целью логического языка науки является не допустить внедрения метафизики (как теории о мире в целом). “Мировоззрением” логических позитивистов выступает сциен-тизм (от лат. “знание, наука”), согласно которому научное знание представляет собой высшую культурную ценность. Наука о природе — абсолютный эталон всей культуры. Социальные и гуманитарные науки должны строиться по типу, образцу естествознания. Логика науки, по Карнапу, есть анализ синтетических связей языка, но не природы явлений.

К отрицательной оценке классического онтологизма примыкает и аналитическая философия, в частности в ее лингвистическом варианте. (Л. Витгенштейн, Дж. Остин, Г. Райл). Главное отличие данной формы позитивистской философии от логического позитивизма выражается в том, что ее предметом является не язык науки, а естественный язык. Но поскольку естественный “язык всегда определенным образом организован, а значит, собственная функция языка состоит в осуществлении понимания ... мнимые философские проблемы возникают на самом деле не в силу порочности языка, а из-за гипостазирования метафизикой используемых ею слов”.⁸

Как видим, оба варианта неопозитивизма подчеркивают порочность использования метафизики в делах науки и в них нет и намека на традиционную онтологию. Хотя логически чрезвычайно трудно обойтись без синтетической деятельности философии, без ее глобальных обобщений, что впоследствии в постпозитивизме (К. Поппер, Т. Кун, И. Ла-катос) выразилось в обращении мыслителей к некоторым традиционным философским вопросам, допускающим онтологические проблемы и в определенном смысле возрождающим метафизику.

Но прежде следует сказать, что в самом начале XX столетия возникло философское направление, которое, в отличие от логического эмпиризма позитивистов, осуществило онтологический подход к анализу теоретического уровня научного познания. Этим направлением стала феноменоло-

гия, а основателем — немецкий философ-рационалист Э. Гуссерль. Исходя из особенности теоретического научного познания он делает вывод, что “в основе объективности научного знания лежит логическая связь идей, образующая единство истин науки как единство значений... Истина как идеальное единство значений, усматриваемое в фактах, не исчезает вместе с фактами. Совокупность значений (смыслов) неисчерпаема, это “царство истин”, в котором может быть зафиксирована любая определенность вещей, любое предметное единство. При этом истины не изобретаются, но открываются, и систематика науки коренится в систематике вещей. Задача “чистой логики” — выявить условия, при которых связи значений образуют теорию как единство объяснения определенной предметной области, т.е. выявить условия теории как таковой”.⁹

Условно говоря, Э. Гуссерль сосредоточил внимание на определении идеальной формы бытия, которой и должна, по его мнению, заниматься философия как строгая наука. Мыслитель критикует натурализм философии и науки. Логика, по Гуссерлю, имеет иной источник и характер. Ee принципы и законы идеальны, ибо представляют нормы идеальных феноменов, в отличие от законов естествознания, управляющих вещами. Истина логики — вневременная, она не возникает и не уничтожается. Логика Гуссерля — не чистая “логика истории”, не “логическая структура деятельности” — она представляет собой структурные формы воспроизведения всеобщего. Речь идет о функционировании истинного теоретического всеобщего готового знания в психической деятельности человека.

Из современных философов, критикующих как традиционную, так и нетрадиционную онтологию или метафизику бытия, наиболее крупной фигурой является М. Хайдеггер. Он считает, что практически вся западноевропейская философия занималась подменой истинного бытия той или иной его рационализованной формой: либо это было вещественное бытие, либо идеальное по содержанию объективное бытие. На самом деле бытие, по Хайдеггеру, не является теоретическим событием. Это условия, позволяющие человеку в созерцании или действии пробиться к бытию, установить свою укорененность в нем. М. Хайдеггер высту-

пает за создание новой фундаментальной онтологии, которая восстановила бы единство человека и мира, определила его действительное место в истории.

Взгляды раннего Хайдеггера совмещают в себе феноменологический анализ, герменевтику и экзистенциализм. . Предметом его исследования была онтологическая герменевтика (теория и практика истолкования, понимания). Человеческое бытие, по Хайдеггеру, изначально герменев-тично, основано на понимании. Он считает что “положен-ность” и “понимание” являются основными условиями человеческого существования. Человек сначала “положен”, то есть он есть в этом мире, находит себя в нем, а затем уже мыслит, занимается истолкованием бытия, поиском смысла своей жизни.

М. Хайдеггер вводит термин Dasein (“вот-бытие”, “здесь-бытие”, “присутствие”), который обозначает не объективное бытие, а собственное отношение человека к бытию. Человек не только есть, но соотносится с собой, миром и миром других людей. Онтология Хайдеггера, таким образом, “бытие-в-мире”, и его основные атрибуты (неотъемлемые свойства предмета, без которых предмет немыслим) — расположение, понимание и речь.

Перечисленные характеристики не следует воспринимать в их обыденном значении. Это фундаментальные, онтологические характеристики, означающие открытость миру, который всегда так или иначе воздействует на человека, затрагивает его интересы, психику; возможность быть, то есть проникновение в свои возможности, усмотрение сущности своего бытия, его созерцание, мышление, самоконтролирование на выбранном пути — все это предполагает понимание, истолкование мира. Речь же составляет онтологический фундамент языка, свойство, внешне оформляющее понимание. Основные характеристики бытия-в-мире составляют единство, которое обусловливается временностью. Временность— это феномен “бывшее-настоящее”, Указывающий на процесс бытия, на озабоченность, чтобы человек не затерялся в настоящем, а благодаря онтологическим характеристикам бытия осуществил себя как осмысленный проект подлинной человеческой жизни.

Специфическую онтологию создал один из главных

представителей философской герменевтики Г. Г. Гадамер. Он призывал философов перейти с позиций познания на позиции понимания. Основы его учения можно изложить следующим образом. Человек в течение своей жизни накапливает опыт, большая часть которого ему передана предшествующими поколениями. Таким образом, опыт отдельного человека одновременно выступает как “опыт мира”. Передача “опыта мира” осуществляется через книги — тексты,, язык. В связи с этим толкование языка текстов должно стать одним из ведущих направлений в философии.

Феномен понимания пронизывает все связи человека с миром, он имеет самостоятельное значение в науке, искусстве, сближается с опытом самой истории. Поэтому герменевтика стремится показать этот феномен в его целостном значении. “Речь идет о том, чтобы признать в нем такой опыт истины, который не только должен быть философски обоснован, но который сам является способом философствования. Герменевтика, следовательно, не является некоей методологией наук о духе, но представляет собой попытку договориться наконец о том, чем же поистине предстают науки о духе, помимо своего методологического самосознания, а также о том, что связывает их с целостностью нашего опыта о мире” ^w Философ критикует идеалистический подход к сознанию и самосознанию, согласно которому истина является формой знания и достигается путем применения в познании определенных методов. Согласно Гадамеру, истина есть не форма знания, а форма бытия человека в мире. Главной онтологической характеристикой человеческого бытия и мышления выступает историчность. Человек определен местом и временем, а следовательно, исторической ситуацией. Преодоление этой ограниченности осуществляется через текст. Понимание текста предстает не как его толкование или интерпретация, а как событие внутренней жизни, в котором представлена связь с культурой прошлого и на основе которого происходит самоосмысление человека в качестве социального существа. Онтологическим условием понимания и глубинным его источником выступает традиция, выражающая повторяемость, преемственность истории, устойчивую связь исторических ситуаций, в которых осуществляется бытие как объекта, так и субъекта.

§ 8. Язык онтологического видения мира

Язык онтологического видения мира представляет собой совокупность (систему) категорий, посредством которых можно философски описать бытие. Используя выбранный нами принцип единства исторического и логического, отметим основные термины и понятия, которыми пользовались известные мыслители прошлого, занимавшиеся данной проблемой.

Как мы знаем, первым, кто ввел в философию понятие бытия, был Парменид. Какие же категории он использовал для указания его свойств и признаков “бытия”? “Бытие и небытие”, “существование”, “цельное все без конца”, “однородность”, “сплошность”, “единое”, “необходимость”, “вечность”, “предел”, “одно и то же есть мысль и бытие”.

Применяя современный философский язык, отметим, что в терминологии Парменида встречаются (или подразумеваются) соотносительные понятия, и, утверждая какой-либо признак, он пользуется определением через отношение к противоположному (правда, это противоположное, как правило, просто отбрасывает). “Бытие и небытие” (в современных концепциях —равноценное “ничто”). “Существование и сущность” (бытие есть, но оно не есть чувственная реальность и доступно только мышлению). “Однородность” (общее) и “единичное” (конкретное, которое в бытии не представлено). “Сплошность” (протяженность) и “дискретность” (характеристики пространства в зависимости от признания наличия пустоты). “Время и вечность” (отсутствие течения, остается одна длительность). “Конечность и бесконечность” (нет ни концов, ни начал). “Мышление и бытие”. “Необходимость (как предел) и случайность”. И главное, Парменид описал условия образования категории (всеобщего понятия) бытия.

Категория бытия у Парменида образуется при помощи универсального абстрагирования (отвлечения) от всего множества конкретных вещей и сосредоточения внимания на утверждении “все целое есть”. “Все” здесь превращается в понятие, выражающее бытие, оно взято как целое (в отличие от частей), определяется сплошностью (протяженнос-

тью, в отличие от делимости), вечностью (в отличие текущего времени), однородностью (в отличие от разнообразия качеств). И, наконец, “все” относится как к мысли, так и к бытию, поскольку, согласно Пармениду, “одно и то же есть мысль и бытие”.

Философскую традицию, к которой относился Парменид, продолжает Платон. Он определяет бытие как субстанцию, которая носит идеальный характер. Это целый мир идеального. Он первичен, идеи прочны, устойчивы и неуничтожимы. Они организованы в иерархическую структуру, которая представляет собой пирамиду, которую возглавляет “безначальное начало бытия” — идея блага. Новым в представлении Платона о бытии являются 1) идея субстанциональности; 2) вывод об идеальном характере бытия, сделанный на основе идеалистического решения основного вопроса философии; 3) идея структурности, частично разрешившая противоречия “чистого бытия” Парменида.

Противоположную линию в поисках основ бытия представляли Левкипп и Демокрит с их концепцией атомизма. Бытие в данной концепции определяется исходя из материалистического решения основного вопроса философии и рассматривается как вещественная субстанция. Главными понятиями демокритовской онтологии являются атомы и пустота. Атомы, вещественные, вечные и неделимые, составляют бытие, субстанцию. Пустота — это небытие, но это не просто ничто, которое отбрасывается за неимением каких бы то ни было свойств и функций. Пустота выступает условием, допускающим делимость в сфере сущности, возможность движения, взаимодействия атомов. Она существует и реальна. Левкипп и Демокрит, Эпикур и Лукреций определяют бытие как материальную субстанцию, обосновывают ее главный атрибут — движение (продолжая традицию Гераклита) и форму — пространство. По-новому поставлен вопрос о соотношении бытия и ничто. И, кроме того, впервые на основе материализма Эпикуром онтологически решается проблема свободы и необходимости.

Новые идеи и новый язык категорий в определении бытия и его атрибутов развивал ученик Платона — Аристотель. Для определения бытия он использует такие поняпользует

такие поня впервые на основе материализма Эпикуром онтологически решается проблема свободы и необходимости.

Новые идеи и новый язык категорий в определении бытия и его атрибутов развивал ученик Платона — Аристотель. Для определения бытия он использует такие понятия, как материя и форма. Материя рассматривается как объективная и неуничтожимая реальность, потенциально содержащая в себе всю возможную совокупность вещей. Форма представляет движущее начало, актуально производящее действительные, конкретные вещи. Понятие “бытие” (или “сущее как таковое”) характеризуется единством материи и формы.

Категории возможного и действительного выступают у Аристотеля как универсальные. Они охватывают всю совокупность сущего как единства потенциального и реального не только пространственно, но содержат время, выражают процесс развития бытия от простого к сложному (мир неживой природы, мир растений и животных, мир людей). Важной в системе понятий Аристотеля является еще одна пара категорий — абстрактное и конкретное. Материя, определяемая философом через понятие возможного, есть абстрактная характеристика бытия, а форма — конкретная. Взятые вместе, они, с одной стороны, обозначают бытие как всю наличность вещей мира, а с другой — каждую вещь в отдельности.

Все это позволяет рассматривать учение Аристотеля о бытии действительно как метафизику бытия, ибо он онтологически обосновал категории, позволяющие размышлять над соотношением мира познанного и непознанного, потенциального и актуального, абстрактного и конкретного. Применяя данные категории к анализу человеческой деятельности, философ раскрывает мир возможностей развития опыта, творческий характер субъекта.

История онтологии показывает, что большинство категорий, призванных определить бытие и его атрибуты, возникли в античности и существуют до сих пор, но их содержательная интерпретация глубоко исторична. Изменялись понятия субстанции, материи, движения, пространства и времени. В нетрадиционной онтологии разрабатывался

язык идеальных, субъективных форм бытия и их соотношения с бытием объективным. Предметом здесь выступает отношение человека к миру и то, как мир представлен в сознании субъекта. Э. Гуссерль рассматривает его как “мир единства истин науки”, функционирующий в психической деятельности человека как истинное теоретическое знание всеобщего готового знания. М. Хайдеггер понимает субъективное бытие через понятие “временность”, выражающее единство фундаментальных характеристик бытия-в-мире. Г. Гадамер, разрабатывая свою герменевтическую онтологию, выдвигает в качестве ключевых категорий историчность, понимание.

Рассмотрим ряд категорий, необходимых для определения понятия “бытие” в современной его интерпретации.

Существование и сущность. Осмысление данных категорий должно предварять сам подход к рассмотрению бытия, ибо первое его рабочее определение дается через термин “существование”. На этом основании даже делается вывод о том, что сама категория бытия является лишней в философии. Однако не только категория бытия, но и категория существования включают разум человека в более сложные связи и отношения, нежели просто указывают на наличие чего-либо. Более того, указание на наличие чего-либо также имеет больший смысл, нежели может себе представить обыденное сознание.

Так, И. Кант под существованием разумеет содержание, которое означает нечто находящееся в пространстве и времени и непосредственно или опосредствованно связанное с другими важнейшими понятиями, что позволяет ему выполнять в системе какую-либо функцию. Он пишет: “Рассмотрение всего существующего (вещи в пространстве или времени), есть ли оно количественно или нет и в какой мере оно есть количество, должно ли в нем представлять существование или отсутствие (существования), насколько это нечто (наполняющее пространство или время) есть первый субстрат или только определение, относится его существование к какой-либо другой вещи как причина или следствие, изолировано ли оно от других вещей или находится во взаимной зависимости с ними, наконец, вопрос о возможности,

действительности и необходимости этого разумом посредством понятий, которые называются философскими”.¹¹ Как видим, Кант приводит в пример целую сеть признаков-функций понятия “существование”, при помощи которых раскрывается возможность философских размышлений над бытием, развертывается его содержание. “Существование” здесь крепко увязывается с такими атрибутами бытия, как пространство и время; рассматривается связь с количеством, выступающим признаком существования или его отсутствия; выявляется субстратный характер этого количества или определительный. Благодаря связи “существования” с другими категориями решаются вопросы о возможности, действительности и необходимости бытия.

Еще более внимания понятию существования уделяет Г. Гегель. Правда, начиная с чистого бытия, он утверждает, что данное понятие есть наиабстрактнейшая и наибеднейшая дефиниция. Но, оперируя понятием абсолютного бытия, философ соглашается, что оно есть одновременно я всереальнейшее, то есть (наподобие бога у Б. Спинозы) есть принцип бытия во всем наличном бытии. Стоит взглянуть на оглавление его “Науки логики”, и становится понятно, какое место здесь занимает термин “существование”, с какими понятиями он связан и какие функции выполняет. В “Учении о бытии” существование обозначается наличным. бытием, которое по своей природе предстает как сложное явление: оно есть результат взаимосвязи бытия и ничто, результат становления. Становление — это диалектическая категория, играющая у Гегеля роль источника и механизма возникновения, переходов и развития понятий. Наличное бытие образует, таким образом, качество. “Наличное бытие, — пишет Гегель, — есть бытие, имеющее определенность, которая есть непосредственная, или сущая определенность, есть качество”.¹²

В “Учении о сущности” Г. Гегель развивает идею онтологической связи существования и сущности. Существование указывает на “ происшедшее из основания ”.¹³ Не объясняя вторичность существования по отношению к основанию, субстанции, ибо это ясно вытекает из его идеализма, подчеркнем связь сущности и существования, которую

обосновывает Гегель, причем такую связь, в которой существование содержит в себе основание. Основание присутствует в нем, отрицая и порождая его новые формы. Непосредственное существование, таким образом, выражает определенность устойчивости v содержания, и формы. “Явление, положенное таким образом, есть отношение, в котором одно и то же содержание есть развитая форма, внешность и противоположность самостоятельных существований и их тождественное отношение, и только в этом тождественном отношении различные и суть то, что они суть”.¹⁴

Основание и сущность — понятия однопорядковые. Сущность, по Гегелю, “есть погруженное в самое себя бытие”¹⁵, “имеется в вещах нечто пребывающее, и это пребывающее есть прежде всего сущность ”.¹⁶ Если говорить о сущности, это “означает, что вышли за пределы конечности” ,¹⁷“...Философия не должна оставлять вещи в их непосредственности, а должна показать, что они опосредствованы или обоснованы чем-то другим”.¹⁸ Основная функция сущности — выступать как основание существования. “Основание, — пишет Гегель, — есть в самой себе сущая сущность, сущность есть существенным образом основание, и она есть основание лишь постольку, поскольку она есть основание нечто, основание некоего другого”.¹⁹

Судя по определениям существования и сущности, Гегель нигде не ограничивается абстрактным подходом, не дает пустых дефиниций. Все понятия представлены в связи друг с другом, вытекают одно из другого, обусловлены основанием. Будучи идеалистом, он решает вопрос о соотношении сущности и существования, беря за исходный принцип сущность, ибо она является источником и обоснованием вещественного бытия. Вместе с тем, имея дело с философией, то есть с теоретическим уровнем познания и рефлексии, выяснение содержания и формы, столь высокоабстрактных понятий, почти немыслимо вне рассуждений великого немецкого диалектика.

Новый смысл категория существования приобретает у представителей “философии жизни” (направления, критикующего рационализм). Серен Кьеркегор, в частности, занимался проблемами собственно человеческого бытия и рас-

сматривал категорию существования как фундаментальную его характеристику. В начале XX в. распространяется философское направление, уже название которого — экзистенциализм (от позднелат. “существование”) —свидетельствует о том, что существование рассматривается как его центральное понятие. Карл Ясперс, немецкий философ и психиатр, одним из первых поднял экзистенциалистские проблемы бытия человека в мире. По Ясперсу, человек обычно живет “заброшенной”, не имеющей большого смысла жизнью, не думая о том, кто он есть в действительности, не зная скрытых возможностей своего подлинного “Я”. Это и есть предметное “бытие в мире”, или существование. Чувство подлинности своей натуры (экзистенции) возникает только в особых ситуациях, в которых человек находит себя на грани жизни и смерти. К нему приходит озарение, осознание души.

Другой известный немецкий философ/Мартин Хайдеггер, занимался разработкой самих основ экзистенциализма. По Хайдеггеру, экзистенция — это бытие, к которому человек сам себя относит, наполненность его бытия конкретикой; его жизнь в обстоятельствах, которые ему принадлежат и что есть для него сущее. Мир объективный экзистенциализм не интересует: “Бытие само по себе есть “ничто”. Для философии важно “существование в безымянном”. Бытие приобретает смысл, становится сущим, когда оно рассматривается как “бытие “Я”, как жизненность, переживание, осознание своего существования. М. Хайдеггер утверждает, что можно говорить только о сознающем себя бытии. Исходной реальностью здесь выступает “бытие человека”, понимаемое не как вещественное бытие, а как бытие сознания. Это и есть экзистенция, осознание себя как центра отношений с миром, осознание своей исключительности и первоначальной данности.

Жан Поль Сартр, французский философ и писатель, отрицает детерминизм, отождествляя его с принципом судьбы. Вместе с тем он отрицает трактовку существования человека-романтика, ибо “всякая попытка, не опирающаяся на опыт, обречена на неудачу, а опыт всегда показывает, что люди скатываются вниз, что для того, чтобы их удержать,

нужно нечто твердое, иначе воцарится анархия” .²⁰ Человек должен противостоять принципу судьбы, поскольку он свободен. Человек есть лишь то, что сам из себя делает, говорит Сартр. “Человек — это прежде всего проект, который переживается субъективно, а не мох, не плесень и не цветная капуста. Ничто не существует до этого проекта, нет ничего в умопостигаемом небе, и человек станет таким, каков его проект бытия”.

Экзистенциализм “отдает каждому человеку во владение и возлагает на него полную ответственность за существование”.²¹ Он относится к индетерминистским учениям, поэтому такой фундаментальный признак личности, как свобода, деформируется, поскольку изъята основа для ее определения. Она трактуется как абсолютная свобода, ограниченная только ответственностью (то есть личным сознанием). Если “существование предшествует сущности и если мы хотим существовать, творя одновременно наш образ, то этот образ значим для нашей эпохи в целом. Таким образом, наша ответственность гораздо больше, чем мы могли бы предполагать, так как распространяется на все человечество”.²²

В силу того, что бытие как таковое представляет для людей только общие условия существования, но не составляет общей социальной природы, существование отдельного человека определяется его конечностью, заброшенностью и одиночеством. Но конечность как онтологический признак бытия человека не означает буквального конца жизни, она выступает своеобразным стимулом выбора свободного существования, осмысленного и социального. Однако подобные ситуации изменчивы. “Не изменяется лишь необходимость для него быть в мире, быть в нем заработай, быть в нем среди других и быть в нем смертным”.²³

Итак, понятие “существование” довольно тщательно разработано экзистенциализмом применительно к бытию субъекта. Здесь этот термин утрачивает универсальный характер. Методологически категория существования выполняет функцию отрицания теологической трактовки человека, согласно которой сущность предшествует существованию. Утверждая обратный тезис (существование предше-

ствует сущности), Ж. П. Сартр не разработал вопрос о соотношении этих важнейших характеристик как необходимых сторон бытия. М. Хайдеггер хотя бы утверждает экстатич-ность бытия человека, выход за свои пределы в ответ на требование бытия. Экстатичность обусловливает нахождение в нем места обитания своего существа, обретение своей сущности.

Известно, что современная западная философия избегает употребления понятия “сущность”, отказывая ему в реальности, в чистоте определения, в возможности онтологического рассмотрения. Однако историко-философский анализ свидетельствует о том, что сущность, как и существование, являются фундаментальными соотносительными понятиями, характеризующими бытие как центральную категорию онтологии, указывающую на наличие мира и его основательность, целостность и многокачественность, Сущность согласно современным представлениям обозначает “совокупность таких свойств предмета, без которых он не способен существовать и которые определяют все остальные его свойства” .²⁴

Часть и целое. Категории части и целого человек выделял с самого начала возникновения философии. Парменид в определении бытия указал на его целостность как важнейшую характеристику. Можно добавить к этой характеристике еще одну — однородность. Однако, употребляя данные понятия, Парменид не вносил в их содержание соотносительное понятие — часть. Его бытие обладало “сплошностью” и было неделимо. Части здесь относились к другому объекту — к миру как движущейся простирающейся реальности. Однако некоторые характеристики более поздних дефиниций подходят под определение бытия, данное знаменитым элеатом. Например, то, что есть “все целое без конца” (Парменид), не предполагает отсутствия одной из частей, благодаря чему бытие называется целым. Это требование названия целого Аристотелем. Сюда же можно отнести и следующее высказывание Аристотеля: “Части и целое — не одно и то же” ,²⁵

Высказывания Аристотеля о части и целом дают развернутую картину этих категорий. Они выражают отношение

между совокупностью каких-либо вещей и отдельными предметами, образующими эту совокупность. Главное здесь — это отношение, способ связи и то, что категории определяются как соотносительные понятия — одно через другое: часть — это элемент чего-либо целого; целое — то, что состоит из частей. “В самом деле, — отмечает Аристотель, — в чем находятся части, в том находится и целое, так что /если определение правильно/, целое находится не в чем-то едином как первом, а во многом, то следует смотреть, не обстоит ли дело так, что они находятся не в одном и том же, а целое — в одном, части — в другом”.²⁶ Здесь Аристотель проводит мысль, что для характеристики связи части и целого недостаточно их рассмотрения в аспекте происхождения (целое находится в едином как первом), поскольку части могут возникать хотя и естественным путем, но не из целого как первого, а одно из одного, а другое из другого. Тогда эта связь может быть определена неверно.

В философии проблема соотношения целого и части обсуждалась достаточно интенсивно в каждый период развития. Она выражалась в вопросах: что является более важным для философии — целое или части? Можно ли целое представить как сумму частей? Равно ли целое сумме частей или нет? Может ли целое быть больше совокупности частей? Онтологическое решение данных вопросов обусловливает различие методологических подходов и теоретико-познавательные поиски истины. В решении данных вопросов образовались две позиции: меризм и холизм. Первая' позиция была характерна для механицизма. Здесь на основе знания о части можно судить о целом. Согласно второй позиции, целое несводимо к частям и по части нельзя судить о целом. В процессе развития целое может обрести новые части. Холизм связан с диалектикой. Данные позиции стали сходиться после выдвижения немецкими классиками (Ф. Шеллинг и Г. Гегель) идеи о двух типах целостности — неорганической, которая впоследствии получила название суммативной, и органической, которая, в отличие от первой, способна к саморазвитию.

Современное представление об отношении целого и частей не рассматривает данное отношение как тождество. Оно

включает и тождество, и различие. Целое и части не есть механическая конструкция. Уже Аристотель подчеркивает, что целое во многом, то есть представляет собой процесс и результат сложных внешних и внутренних взаимодействий. Отношение частей и целого, таким образом, не является каким-то однолинейным, оно характеризуется множеством взаимосвязей, как непосредственных, так и опосредствованных.

Понятие целого близко понятию система. Система представляет собой “совокупность элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом, которая образует определенную целостность, единство”.²⁷ Система есть целое, составленное из частей. Элементы, объединенные внутренними связями и образующие качественно новую целостность, взаимодействуют с окружающей средой посредством внешних связей. Новое системное качество, не присущее элементам порознь, называется эмерджентностью. Оно является определяющим для всех систем. Системы характеризуются рядом общих свойств: структурностью, устойчивостью, детерминированностью. Структурность предполагает наличие в системе различных взаимосвязанных уровней, что должно учитываться при ее рассмотрении. Устойчивость характеризует способность системы возвращаться в свое Прежнее состояние после прекращения действия на нее внешних сил. Детерминированность указывает на определенность системы, ее обусловленность, подчиненность закону, прогнозируемость поведения.

Категории “целое”, “части”, “система” представляют собой исторически выработанный язык для описания центральной категории — бытия. Его анализ уже не будет представлять собой абстрактное описание абсолюта, но будет опираться на соответствующие правила обращения со всеобщим.

Содержание и форма систем. Содержание — это “философская категория, отображающая систему взаимосвязанных составных элементов, свойств и процессов, определяющих специфику и развитие объекта” ,²⁸ Мы видим, что здесь “содержание” и “система” связаны значимым, смысловым образом. Отличительная особенность дефиниции содержа-

ния — это указание на факт, что данная категория составляет и воспроизводит специфику системы. Не может существовать бессодержательная система. Содержание может быть “свернутым”, не выраженным, но тогда не только системность объекта, но и сам объект становится весьма проблематичным. Специфика системы, в свою очередь, зависит от того, как, каким образом связаны элементы системы, то есть от формы. Форма — это способ внешнего и внутреннего бытия содержания, способ устойчивости и сохранения его особенности. Форма демонстрирует упорядоченность содержания, характер связи его элементов, определенную последовательность этой связи.

Содержание и форма — древние категории. Фундаментальная их значимость указана еще Аристотелем. Содержание у него связывается с материей, субстратом. Он рассматривает содержание как субстрат всех возможных вещей и любых их изменений, но ни сами вещи, ни их изменения не могут существовать даже потенциально вне формы. Форма, по Аристотелю, не только способствует становлению вещи, но вместе с содержанием характеризует ее специфику. То есть форма и содержание представляют собой фундаментальные категории, единство которых определяет бытие как самоорганизованную, многокачественную систему.

В истории философии проблема соотношения формы и содержания возникала неоднократно. В онтологическом аспекте понятие формы часто соотносилось с материей. Например, Ф. Бэкон, исходя из признания многокачественности материи, рассматривал форму и материю как устойчивый, сохраняющийся в условиях изменчивости субстрат. В отличие от Аристотеля, а тем более от его истолкований в философии Средних веков, Ф. Бэкон отстаивал примат материи над формой, которая здесь выступала в функции необходимого условия бытия вещей

Новый аспект в подходе к данной проблеме ввел И. Кант. Поскольку материальный мир (“вещи-в-себе”) дан человеку только в явленном виде, то есть не как сущность, а как многообразие явлений, форма здесь выступает как принцип упорядочивания этого многообразия. Таким образом, проблема переведена в мир воспринимаемого. Понятия формы и содержания у Канта выполняют гносеологические функции.

В идеалистической онтологической диалектике Г. Гегеля, где содержание развертывается абсолютной и объективной идеей, оно, по сути, выступает самодвижущейся субстанцией, охватывает и материю, и форму. Так, всю историю Греции Гегель представляет как движение и развитие идеи прекрасного. В процессе ее восхождения изменяется объективное содержание сознания греков, которое обусловливает возникновение соответственно символического, реалистического и романтического искусства, оформляющегося в различные роды и виды — храмы, скульптура, поэзия и драма (театр), музыка.

Диалектико-материалистическое решение вопроса состоит в том, что категории вообще, а рассматриваемые в частности, не связаны с материей, а только отражают и выражают внутренние и внешние связи элементов материальных объектов, их упорядоченность, последовательность и динамику. Категории “схватывают” закономерности их взаимодействия и взаимопревращения, в процессе которых происходит действительное формообразование.

Рассмотренные категории выполняют функцию философского языка, создающего возможность для описания специфики феномена и понятия бытия — самого сложного и фундаментального в любом философском учении. Любой язык, а тем более язык науки и философии, сам представляет собой систему сложных взаимосвязей, выражающих специфическую логику. Логика языка обусловлена взаимодействием явлений и процессов действительности. Она имеет основание в особенностях свойств различных материальных систем, выработана с учетом этих особенностей, а потому способна обозначать, сохранять и передавать их исторически, то есть заключает в себе источник дальнейшего развития.

§ 9. Бытие и его альтернатива

Специфика философского осмысления действительности при помощи универсальных категорий предполагает использование явления соотносительности понятий. В этом смысле альтернативой бытию выступает небытие, или нич-

то. Если бытие характеризует качественную наполненность мира, включает в себя все существующее без исключения, то ничто обозначает полное отсутствие чего-либо. “НИЧТО, онтологическая категория, означающая отсутствие каких бы то ни было качеств, определенностей либо бытия вообще. Противоположна таким категориям, как нечто, сущее, бытие”.²⁹

Значение данной категории в истории философии было различным и зависело от системы взглядов того или иного философа, но она всегда возникала и употреблялась как понятие соотносительное бытию. Впервые она появилась в философии Демокрита, где соотношение бытия и ничто приняло форму атомы — пустота. Но в учении великого материалиста Древней Греции “ничто” не выступает только в своем абстрактном отрицательном значении. Его “соотносительное” значение выражается в том, что оно несет на себе смысл условия существования атрибутов “бытия” — движущегося множества, образующего субстанцию мира и, кстати, определяющего качественное разнообразие видимого мира. По Демокриту, пустота не материальна, нереальна.

Аристотель употреблял не понятие “ничто”, а понятие “небытие”. Онтологически небытие толковалось как сущее в возможности. Применительно к толкованию мира в целом чистой возможностью являлась материя, которая не обладает способностью быть активной, то есть небытие тождественно материи. Материя здесь выступает условием несущего, причем таким условием, которое потенциально содержит в себе разнообразное множество вещей. Она обладает внутренней дифференцированностью и способностью принимать на себя ту или иную форму. Если иметь в виду, что из несуществующего (небытия) в смысле возможности возникает сущее, “то все же не из какого угодно, а одно из одного, другое — из другого. И недостаточно сказать, что “все вещи вместе”, ибо они различаются по материи, иначе почему возникло их бесчисленное множество, а не одна вещь?”. То есть рассуждения о небытии относятся как к материи, охватывающей все существующее в возможности в целом, так и к отдельным потенциально существующим вещам. Стало быть, мы имеем дело с многокачественной

материей, ибо бытие отдельных вещей зависит от разных свойств, разных видов материального мира. И как сама материя, так и любое ее возможное качество обладают и бытием (при наличии формы), так и небытием (если форма отсутствует), то есть отсутствует активность, движение, творчество.

Важно, что Аристотель определяет небытие не только через полное отрицание чего-либо или всего положительного. Он определяет его как возможность, которая при определенных условиях может превратиться в действительность. Это обстоятельство особенно касается человека. Человек ставит цели, имеет мотивы, может приложить усилия для реализации своих возможностей. Мир возможностей характеризует его нереализованный духовный потенциал, указывает на отсутствие тех или иных качеств бытия либо условий для бытия вообще.

Этот диалектический момент особенно выражен в логике Г. Гегеля. Гегель различает чистое ничто и определенное ничто. “Чистое ничто”, так же как “чистое бытие”, квалифицируются им как пустые абстракции и необходимы для начала диалектического рассуждения, раскрывающего процесс становления и развития. “Определенное ничто”, по Гегелю, — содержательное понятие и означает “ничто некоторого определенного нечто”.³⁰

Данное положение хорошо иллюстрирует Ф. Энгельс, рассматривая положительное значение мыслительных операций с нулем, главным пунктом и стержнем таких операций. “Нулевая точка термометра, — пишет он, — это вполне определенная нижняя граница температурного отрезка, разделяемого на произвольное число градусов и служащего благодаря этому мерой температур как внутри самого себя, так и более высоких или более низких температур. Таким образом, и здесь нулевая точка является весьма существенной точкой. И даже абсолютный нуль термометра представляет отнюдь не чистое абстрактное отрицание, а очень определенное состояние материи — именно ту границу, у которой исчезает последний след самостоятельного движения молекул и материя действует только как масса”.³¹ Таким образом, категория “определенное ничто” выражает целый

ряд положительных свойств явлений и процессов действительности. Во-первых, это отношение, вернее, даже центр отношений, к которому “стягивается” множество взаимодействий данного качества, чем определяется направление развития. Во-вторых, это мера изменений, предел, у которого прекращается самостоятельность движения “определенного нечто”. В-третьих, это процесс вхождения “определенного нечто” в “определенное ничто”, но так, что “бытие остается у себя”, то есть сохраняется в совокупном движении к новому целому. Данный процесс длительное время может быть не вполне определенным, но именно он приводит к новому бытию и означает становление.

Термины “ничто” и “небытие” по существу идентичны. Правда, в зависимости от контекста различаются иногда более или менее трагичными оттенками. Применительно к человеку, например, они означают утрату им собственного основания, почвы, утрату жизненной смысловой доминанты или жизни как таковой. Не случайно они часто используются в современной антропологической философии.

Выше на материале экзистенциализма мы рассматривали вопрос о соотношении сущности и существования. Решение этого вопроса прямо связано с проблемой бытия и ничто. Бытие и ничто — это понятия, выражающие суть экзистенциального сознания. Они развернуты на человека, соотнесены именно с ним. Бытие представляет лишь момент жизни человека в бездне ничто. Ничто здесь — объективный мир, громадный, бесконечный и враждебный человеку; настоящий монстр, угрожающий бытию, разрушающий его, наполняющий жизнь ужасом небытия. “Ничто” для человеческого сознания означает временность существования, неотвратимость конца, гибель исключительного и уникального внутреннего мира, который обретен им в краткий период жизни. Однако ничто в экзистенциализме не означает простого утверждения о том, что человеческая жизнь заканчивается смертью. Ничто выполняет функцию пограничной ситуации, которая стимулирует сознание человеком своей сущности.

Сущность бытия, или, по Хайдеггеру, подлинное, собственное бытие, характеризуется осознанием человека сво-

ей уникальности, установлением самоидентичности. Неподлинному бытию свойственны повседневные заботы, нацеленность на вещественный мир. Все люди отчуждены друг от друга, перестают быть самими собой, усредняются, их существование становится внешним, конформистским. “Мы наслаждаемся и веселимся, как люди веселятся; мы читаем, смотрим и судим о литературе и искусстве, как люди смотрят и судят; но мы и отшатываемся от “толпы”, как люди отшатываются; мы находим “возмутительным”, что люди находят возмутительным”, — читаем в “Бытии и времени”.³²

Внешнее, социальное поведение не способствует осознанию человеком своей “подлинной сущности”. Последнее возможно только в пограничных ситуациях, когда у порога стоит ничто. Ощущение его, осознание конечности бытия проявляет его сущность, указывает на то, что есть “собственное” бытие. Различение М. Хайдеггером “собственного” человеческого бытия и “несобственного” хорошо описано Г. Гадамером. Согласно этому описанию, “собственно человеческое бытие, принципиально отличаясь от несобственного “поддержания жизни”, от “публичности”, от man, от “болтовни”, от “любопытства” и от всех прочих форм впадения в социум и исходящей из него нивелирующей силы, выступает в пограничных ситуациях, в движении к смерти — словом, выступает как человеческая конечность... Конечность значит временность, а “сущность” человеческого бытия в его историчности, — таковы знаменитые положения, на которые он опирался, ставя свой вопрос о бытии”.³³

Изучение вопроса о бытии и небытии показывает, что эта проблема имеет многосторонний и противоречивый характер. История языка категорий, которые использовались для его описания, свидетельствует о том, что следует различать бытие целого и частей. Бытие как целое есть реальность, которая неуничтожима, вечна и бесконечна. Бытие отдельных вещей — временно и конечно. Вещи возникают, существуют и гибнут. Бытие отдельных вещей, включая человека, и их связь с бытием как целым — особая проблема. Она не менее значима, но иная и предполагает специ-

альное рассмотрение. Но бытие как целостность — проблема не менее сложная и требует обоснования.

Исходный факт состоит в том, что существует бесконечное множество качественно и количественно отличающихся вещей. Они представляют собой такую безграничную совокупность, характеристикой которой может служить только термин “всеобщее” и в которой усматривается лишь одно основание — способность быть, составлять реальность. Бытие здесь и есть существование, реальность.

Но есть совокупности, выступающие в качестве частей данной всеобщности, которые имеют особенные основания и обладают особенными свойствами. Мир вещей и мир людей, одаренных сознанием. Мир естественных вещей природы и мир материальной культуры. Есть общественное бытие и бытие духовной культуры.

Наконец, существует индивидуальное бытие человека и индивидуальный мир его идеального. Бытие отдельного человека — сложнейшая проблема, которая решается с учетом и на основе как особенного, так и всеобщего, ибо единичное, индивидуальное, неповторимое является уникальным продуктом творчества природы, соединяющим в себе великое множество взаимодействующих сторон, черт и процессов.

Философское толкование категории бытия предполагает поиск более глубокой основы его форм и частей, нежели факт существования. Поиском такой основы философия занимается целые тысячелетия. Такой основой является субстанция (латинское слово, означающее сущность, нечто лежащее в основе^. Это философское понятие, обозначающее “то, что лежит в основе всего; то, что существует благодаря самому себе и в самом себе, а не благодаря другому и в другом; предельное основание, дающее возможность сводить чувственное многообразие и изменчивость свойств к чему-то постоянному, относительно устойчивому и самостоятельно существующему; материальный субстрат и первооснова изменения вещей (напр., атомы Демокрита). Субстанциальный — лежащий в основе, относящийся к субстанции, существенный, материальный”.³⁴

§ 10. Материя

Субстанция предполагает взгляд на бытие в аспекте единства многообразия всех явлений и процессов мира. Учения, строящие картину мира на основе одной субстанции, называются монистическими. В такой картине многообразие предстает в форме единства, а единство раскрывает наиболее существенные связи многообразной действительности.

Категория субстанции в разных философских системах понимается по-разному: и как материальное начало, и как идеальное, как объективное идеальное и как субъективное. Решение основного вопроса философии в пользу первичности материального начала создает теоретические предпосылки мышления “единства мира”, в котором сознание рассматривается как особое состояние материи. Идея первичности конкретизируется в принципе монизма, который воспроизводит интегральные связи и тенденции реального мира и выступает всеобщим способом организации философского знания.

Принцип монизма имеет глубокие корни в истории идей и практического опыта человечества. По всей очевидности, он восходит к потребности обоснования единых норм древнего общежития, к космогоническим и антропогоническим мифам, стремившимся представить мир как единое целое. На уровне философского осмысления отношений человека к миру он принял форму синтетического суждения, включающего три идеи: первичности, связи и развития. Этот принцип является итогом предельного обобщения всего предшествующего знания, содержит в себе логику его развития, субординацию, благодаря чему обладает прогнозирующей силой. Логическая реализация принципа монизма раскрывает единую природу вещей и природу их разнообразия, поскольку она определяется не отдельным эмпирическим бытием, а способом его связи со всеобщим. Монистический взгляд на природу закладывает глубокие, соответствующие науке предпосылки единой философской картины мира, в которой происходит объективация человека не в том смысле, что он лишается своей свободы и самостоя-

тельности, а в том, что он определяет свою самостоятельность содержательно, в контексте всеобщих законов, в аспекте происхождения и развития.

Философская картина мира воспроизводит наиболее существенные, фундаментальные связи природы. Она строится на основе и с помощью идеи первичности материального начала и в соответствии с фактами науки. Ни логика, ни фрагменты научных знаний сами по себе не могут составить философской картины и не могут служить критерием ее соответствия реальности. Они сохраняют истинность только в системе воззрений, которая содержит в себе истинный центральный тезис. Исходный тезис философской системы указывает на массовидный факт действительности и в силу этого доступен наивному взгляду. Однако увидеть в данном факте свойство сущности, определяющее характер мировоззрения, выделить его из бесконечного множества других, выдвинуть в качестве теоретического постулата возможно только при адекватном использовании всего предшествующего опыта познания. Поэтому решение основного вопроса есть и тезис, и процесс его обоснования, полнота и последовательность которого зависят от уровня науки, ее методов, обладающих относительной самостоятельностью от позиции мыслителя.

Исторически первой формой мышления “единства мира”, которая строилась по принципу реализма, с использованием элементов научного знания и наблюдения в качестве основного метода изучения действительности, явилась натурфилософия древности. При таком взгляде история философии прослеживается как традиция материализма, основным понятием которого выступает материя, содержание которого в зависимости от изменения уровня науки и практики также претерпевало изменения.

Определение материи с самого начала формировалось как умозрительное представление. В античной Греции в атомистической концепции Левкиппа и Демокрита материя предстает как результат высокого абстрактного мышления — предел делимости материального вещества. Материя здесь толкуется как субстанция — основа и сущность бытия, которая обусловливает все многообразие мира, его ос-

новные формы и атрибуты. Атомы — неделимые далее кирпичики мироздания — взаимодействуют в пустоте, притягиваясь и отталкиваясь, “трясутся во все стороны”, — говорил Демокрит.

Эпикур, Лукреций Кар, М.В. Ломоносов, А. Лавуазье, И. Ньютон, П. Гольбах, продолжая линию Демокрита, имели то общее, что рассматривали материю как субстанцию, обладающую свойством делимости. Их научный язык включал понятия, выражающие данное свойство, — корпускулы, материальная точка, тело, простые природы. Когда в XVIII в. благодаря А. Лавуазье, М.В. Ломоносову, Дж. Дальтону была доказана реальность атомов, гипотетический характер концепции Демокрита приобрел черты настоящей научной теории. Физики понимали под материей вещество, а его мерой стала выступать масса. Ньютон прямо утверждает: “Количество материи (масса) есть мера таковой”.³⁵ При помощи данных понятий были сформулированы принципиальные положения физической и химической науки, их основные законы. Законы инерции, ускорения, противодействия, всемирного тяготения были бы немыслимы без новой терминологии. Они буквально создали механику как рациональную науку, лидирующую среди всех научных дисциплин Нового времени. Открытие закона сохранения массы Ломоносовым и Лавуазье сыграло важную роль в становлении химии как науки, а также физической химии, основателем которой является Ломоносов. Вся совокупность научного знания, по сути, развивалась на основе представления о прерывном строении материи.

Подход к материи как субстанции был характерен для философии и науки практически до конца XIX в. Правда, еще в XVIII в. французский философ-энциклопедист П. Гольбах определяет материю через отношение к сознанию. Согласно Гольбаху, материя “есть все то, что воздействует каким-нибудь образом на наши чувства”. Это представление материи как реальности всего многообразия мира, воздействующего на наши чувства, подчеркивает необходимость именно философского подхода к определению, т.е. через соотношение самых общих и в некотором смысле противоположных категорий. В дальнейшем определение Голь-

баха получило развитие. Это произошло в процессе философской интерпретации новых открытий естествознания, которые не могли быть истолкованы в рамках механистической картины мира.

Кризис механицизма начался во второй половине XIX в. Начало ему положила диалектизация естествознания, что означало утверждение универсальной взаимосвязи и эволюционного характера возникающих концепций. Эволюционная теория Ж.-Б. Ламарка, клеточная теория М. Шлейдена и Т. Шванна, закон сохранения и превращения энергии Ю. Майера и Дж. Джоуля, эволюционное учение Ч. Дарвина свидетельствовали о том, что в естествознание стихийно проникает диалектика. А. М. Бутлеров — автор теории химического строения органических соединений, Д. И. Менделеев — творец периодической системы элементов, И. М. Сеченов — создатель основ научной физиологии; М. Фарадей и Дж. К. Максвелл, в определенном смысле перевернувшие представление о материи своей теорией электромагнитного поля, — все они возвели естествознание на новый уровень осмысления действительности. Оно проявило необходимость систематизации знания, потребность изучения явлений и процессов, их глубинной природы и источников развития.

Глобальная научная революция конца XIX — первой половины XX в. началась в физике, захватив впоследствии другие области знания, и в конце концов существенно изменила философские основания науки. Первый этап новейшей революции обозначился каскадом величайших открытий, которые первоначально считались буквально парадоксальными, не вписывающимися в предшествующие системы и картины мира. Открытие электромагнитных волн Г. Герцем, радиоактивности А. Беккерелем, электрона Дж. Томсоном, светового давления П. Н. Лебедевым, теория относительности А. Эйнштейна, создание планетарной модели атома Н. Бора - Э. Резерфорда, квантовая механика — каждое из них могло поставить под вопрос механистическую методологию и разрушить картезианско-ньютоновскую картину мироздания. Требовался радикальный пересмотр философии естествознания, что напрямую относится к понятиям, освещающим вопросы онтологии.

Физика и весь комплекс естествознания открыли множество новых свойств материального мира. Опора на главное из свойств, которое считалось существенным, выражающим субстанциональность бытия (вещественность и ее мера — масса), оказалась несостоятельной. Стала очевидной необходимость нового осмысления категории “материя”, с выдвижением собственно философской дефиниции. Это было реализовано В. И. Лениным, который определил материю через соотносительную категорию — сознание, но, в отличие от П. Гольбаха, подчеркнул, что главным свойством материи, которое имеет отношение к философии, является объективность. Материя, согласно этому, есть понятие, обозначающее объективную реальность, существующую вне и независимо от ощущений.

Указание на факт существования материи вне и независимо от ощущений не означает, что ощущения совсем не связаны с материей. Напротив, и онтологически, и гносеологически ощущения представляют собой специфическую форму связи сознания и материи. Однако признание первичности материи обусловливает поиск специфического характера этой связи, исходя из вторичности сознания. Гносеологический подход к данному соотношению не только не исключает, но предполагает субстанциальное исследование материи. В данном аспекте она обладает рядом всеобщих атрибутивных характеристик — неуничтожимость, универсальность, вечность, бесконечность, прерывность и непрерывность, изменчивость и устойчивость, системность, самоорганизация. Черты и характеристики материи также обладают свойством объективности, а их философское осмысление развивается содержательно в зависимости от науки и практики.

Структурность материи. Субстанциальный подход к исследованию материи существенно расширяет представление о содержании и формах ее существования. Данные частных наук, с одной стороны, конкретизируют общие идеи, доказывают их реальность, чем стимулируют дальнейшее “погружение” знания в действительность, с другой — порождают новые факты, требующие обобщения и рефлексии в отношении познавательного процесса.

В анализе субстанциальных свойств материи наука и философия плодотворно используют понятие “структура”. Структура (лат. — строение, расположение, порядок) есть совокупность устойчивых связей объекта, обеспечивающих сохранение его основных свойств при различных внешних и внутренних изменениях.³⁶ В современной науке данное понятие часто употребляется в смысле системы или организации, хотя здесь имеются некоторые различия в содержании и объеме. “Система” указывает на “все множество проявлений некоторого сложного объекта (его элементы, строение, связи, функции и т.д.); структура выражает лишь то, что остается устойчивым, относительно неизменным при различных преобразованиях системы; организация же включает в себя как структурные, так и динамические характеристики системы, обеспечивающие ее направленное функционирование”.³⁷ Рассмотрение структурных аспектов материи, предполагает, таким образом, акцентирование общих, устойчивых, относительно неизменных свойств и характеристик объектов материального мира.

Понятие структуры относится как к единичным, сколь угодно малым объектам, так и к целым классам или всей объективной реальности. Сами объекты обладают качественной определенностью, спецификой, отделяющей их от других объектов (существует категория отдельного). Данное обстоятельство выражено в таком фундаментальном свойстве материи, как дискретность, прерывность, делимость. Но качественная определенность не означает абсолютной изоляции объектов, она обеспечивается всей совокупностью их свойств, объединенных внутренними и внешними связями. Наличие связей обусловливает существование более сложных целостностей, вплоть до единства материального мира как целого.

История философии и естествознания показывает, что начиная с классического периода античности поиск основы мироздания осуществлялся с акцентом на свойство прерывности материи. Как выше было сказано, идеи атомизма, сформулированные античными мыслителями Левкиппом и Демокритом, двадцать с лишним веков существовали практически в неизменном виде, если не считать, что естествознание Нового времени отмечено немаловажным фактом —

доказательством их реальности. В XIX в. Д. И. Менделеевым была обоснована единая природа атомов, и только в конце столетия с открытием Дж. Томсоном электрона (отрицательно заряженной частицы, которая входит в состав всех атомов) началось изучение его строения.

Томсон же предложил и первую модель атома (сгусток материи, обладающий положительным электрическим зарядом, нейтрализующим вкрапленные в него электроны). Другая модель атома (планетарная, или ядерная) разработана Э. Резерфордом. Здесь электроны движутся вокруг ядра, как планеты вокруг Солнца. Установлена мерность атома, ядра, соотношений элементов, раскрыты условия взаимопревращений химических веществ одного в другое. Затем была создана квантовая модель Н. Бора, согласно которой атомы могут иметь стационарное состояние, в котором не излучается энергия, и нестационарное, когда происходят переходы электрона с орбиты на орбиту с излучением или поглощением одного фотона (частицы поля). Дж. Франк и Г. Герц экспериментально подтвердили положения концепции Бора. Однако модель оказалась хороша только для описания атома водорода. Для описания сложных атомов потребовалась радикальная перестройка механики и электродинамики. Через десяток-другой лет были созданы физические теории — квантовая механика и квантовая электродинамика, анализировавшие строение и свойства элементов на новом уровне.

В XX в. было открыто огромное количество элементарных частиц, включая античастицы, имеющие заряды, противоположные частице (электрон — позитрон; протон — антипротон), или дробные заряды (кварки). В современной физике этот термин употребляется для наименования большой группы мельчайших частиц материи, не обязательно неделимых, но не являющихся атомами или атомными ядрами. Не случайно мир элементарных частиц называют еще субатомным. Элементарные частицы по тем или иным признакам классифицируются. Например, по массе покоя они делятся на легкие частицы — лептоны, средние — мезоны, тяжелые — барионы. Существуют частицы и не обладающие массой покоя, это частицы полевых структур — фотоны.

С открытием нейтрона (1932) и созданием нейтронно-протонной модели атомного ядра (В. Гейзенберг, Дм. Иваненко) стала интенсивно развиваться ядерная физика. Она изучает свойства и структуру атомных ядер, а также их взаимопревращения в результате ядерных реакций Атомное ядро состоит из нейтронов и протонов. Протоны и нейтроны объединяются в группу нуклонов.

Элементарные частицы представляют собой формы делимой, прерывной материи. Но материя обладает и противоположным свойством — непрерывностью. Из истории философии и науки известно, что мыслители обращались и к данному свойству. Примером может служить философия античной Греции, выдвигающая в качестве материальной основы мира различного рода стихии (вода у Фалеса, огонь у Гераклита). В естествознании волновая теория света X. Гюйгенса, “невесомые материи” Р. Декарта и И. Ньютона, феномен и понятие поля у М. Фарадея и Дж. Максвела - свидетельствуют о попытке мышления “непрерывных” сторон материи.

Современная физика “прерывные” формы материи неразрывно связывает с “непрерывными”, которые представлены четырьмя видами фундаментальных взаимодействий. Образующееся противоречие обусловливает единство взаимодействующих частиц, системность, а в конце концов и субстанциальное единство мира.

Сильное взаимодействие вызывает процессы, протекающие с наибольшей интенсивностью, и приводит к самой сильной связи частиц (протоны и нейтроны в ядре атомов). Электромагнитное взаимодействие обеспечивает связь электронов с ядрами, атомов в молекулах. Слабое взаимодействие управляет взаимными переходами между различными видами кварков или лептонов. Гравитационное взаимодействие — всемирное тяготение, универсальное взаимодействие между любыми видами физической материи. В теории элементарных частиц оно практически не учитывается, поскольку в микромире оно проявляется как самое слабое. Однако на сверхмалых расстояниях и при сверхбольших энергиях гравитационное взаимодействие проявляет необычные свойства физического вакуума. Эта необычность

состоит в том, что тяжелые виртуальные частицы (непрерывно возникающие и исчезающие в очень короткое время) создают гравитационное поле, которое начинает искажать геометрию пространства.

Каждый вид взаимодействия, являясь в определенных условиях ведущим, главным, выполняет функцию связи частиц, образующую тот или иной системный объект. Так, гравитация наиболее существенно проявляется в космосе, выступая в качестве фактора, объединяющего разнообразные космические элементы в единое эволюционное целое. Без гравитации, имеющей неограниченный радиус действия, немыслим ни один крупный космический объект, ни одна космическая система. Вместе с тем в космических процессах представлены все виды взаимодействий, обеспечивающие закономерную связь микро-, макро- и мегаобъектов. Сами фундаментальные взаимодействия внутренне взаимосвязаны. Современной наукой доказано, что при сверхвысоких температурах или энергиях все четыре взаимодействия объединяются в одно.

Структурные уровни материи. Говоря о структуре материи, мы имеем в виду представление о ней не как о некоей совокупности элементов, но как о внутренне расчлененной целостности. Слово “уровни” употребляется в том значении, что существуют определенные слои материи, различающиеся по сложности, качественной и количественной специфике составляющих их объектов и несводимости высших системных образований к низшим. Каждый уровень отличается своим материальным носителем и законами, регулирующими его существование и развитие.

Научная картина мира формировалась исторически. До открытия элементарных частиц и их взаимодействий наука оперировала двумя понятиями, выражающими видовые особенности материи, — это вещество и поле. Первоначально данные виды рассматривались как несоотносимые противоположности, воспроизводящие либо прерывные свойства материи (атомы, корпускулы, тела), либо непрерывные (электрическое и магнитное поля). С развитием квантовой механики, согласно которой каждая частичка вещества или поля обладает корпускулярными и волновыми свойствами,

вещество и поле составили специфическое единство, выражающее противоречивую сущность материи. В настоящее время физика элементарных частиц приблизилась к созданию общей теории, раскрывающей их единую природу. Речь идет о выделении субэлементарного уровня организации материи. Исследование этого уровня, по всей видимости, должно привести к открытию закономерностей, которые раскроют многие тайны Вселенной, позволят осмыслить особенности ее происхождения и эволюции.

Элементарный уровень организации материи содержит такие малоисследованные объекты, как физический вакуум, представляющий особое состояние электромагнитного поля при отсутствии возбуждения, и так называемые “виртуальные частицы ”, которые самостоятельно существовать не могут (они возникают и исчезают в кратчайшие промежутки времени), но выполняют роль посредников во взаимодействиях и превращениях частиц. Современная физика делает вывод о качественном разнообразии вакуума и его способности скачкообразно перестраивать свою структуру.

Физика микромира, особенно ядерная физика, дает сейчас много фактов, объясняющих космические процессы. В астрофизике существует концепция “большого взрыва”, построенная исключительно на основе современного понимания структуры и взаимодействий субатомного мира. Согласно данной концепции, в процессе “большого взрыва” образуются и выбрасываются в космос элементы практически всей таблицы Менделеева. Далее происходит усложнение элементов, формирование более крупных материальных образований — атомов (атомный уровень), молекул (молекулярный уровень). Возникают макрообъекты, размерность которых сопоставима с человеческим опытом, составляющая макроскопический уровень; космические объекты, охватывающие звезды, планеты, системы планет — галактики, системы галактик — метагалактику, образуют космический уровень.

Структурные уровни неживой природы, отличающиеся специфическими законами функционирования и развития, свидетельствуют о многокачественности и одновременно о единстве материи. Это единство проявляется в общей при-

роде элементов и системности их связей. Оно обеспечивается фундаментальными взаимодействиями, которые в процессе эволюции функционируют как единое целое.

Строение живой природы также носит уровневый характер. Здесь к структурным уровням организации материи-относят системы доклеточного уровня (нуклеиновые кислоты и белки); клетки; многоклеточные организмы; надорганизменные структуры (виды, популяции, биоценозы); биосферу (вся масса живого вещества). В силу того, что в природе все взаимосвязано, выделяют также формы, включающие элементы живой и неживой природы, — биогеоценозы.

Прежде чем раскрывать структуру живого, следует перечислить его отличительные признаки. Живые организмы характеризуются сложной, упорядоченной структурой. На поддержание этой упорядоченности тратится энергия, получаемая из окружающей среды, что свидетельствует об открытости живых систем. Живые организмы активно реагируют на окружающую среду, они обладают раздражимостью, которая обеспечивает направленность их активности на выживаемость. Жизнь способна к самовоспроизведению, которое включает механизм наследственности и изменчивости, чем обусловливается эволюция видов живой природы. Наследственность “ответственна” за передачу от поколения к поколению информации, необходимой для сохранения жизни, ее самоорганизации. Передаваемая информация содержится в генах — мельчайших внутриклеточных структурах, представляющих собой единицу наследственности. Изменчивость выступает основой появления признаков, качественно отличающих потомство от родителей. Строение живых организмов полностью соответствует образу их жизни, сформировавшемуся во взаимодействии со средой. Важнейшими носителями живых систем являются белки и нуклеиновые кислоты.

Уровни живой материи представляют собой своеобразную иерархию, выражающую ступени эволюции систем от простых к сложным.

Молекулярный уровень (наименьших частиц вещества, обладающих химическими свойствами) раскрывает процесс постепенного усложнения углеродистых соединений, кото-

рый привел к образованию органического вещества, а затем жизни. На этом уровне происходит формирование механизма передачи генной информации.

Различают доклеточный и клеточный уровни живого. Материальным носителем, характерным для доклеточного уровня, являются нуклеиновые кислоты (ДНК и РНК) и белки. Единицей клеточного уровня выступает клетка (Т. Шванн, М. Шлейден) — элементарная живая система, способная к обмену веществ, обладающая способностью к саморегуляции, передаче наследственной информации. Клетка — это основа строения и жизнедеятельности всех живых организмов.

Организменный уровень выражает признаки отдельных особей, их строение, физиологические и поведенческие особенности.

Популяционно-видовой уровень образуется скрещивающимися между собой особями одного и того же вида. Популяция представляет собой совокупность таких особей, населяющую некоторую территорию, относительно изолированную от других и обладающую определенным генофондом. Она рассматривается как элементарная единица эволюции. Вид, как правило, состоит из нескольких популяций. Популяция образует определенную системную целостность, регулирующую ее численность, программирующую поведение отдельных индивидов, и отношения их друг к другу. Здесь происходят обмен генетическим материалом, процессы естественного отбора, формируются признаки изменения видов.

Уровень биогеоценозов выражает более масштабную ступень организации живого, представляющую собой определенный природный комплекс, включающий элементы живого и неживого. Биогеоценозы (по В. Н. Сукачеву) характерны для ограниченного пространства, в котором популяции взаимодействуют между собой и с окружающей средой. Данному уровню свойственны такие процессы, что результаты жизнедеятельности одной популяции служат условиями жизнедеятельности другой. Эти процессы, складывающиеся на основе обмена веществ и энергии, и обусловливают возможность длительного сосуществования множества популяций, образуя сложную природную систему.

Уровень биосферы включает всю совокупность живых организмов Земли вместе с окружающей их природной средой. Биосфера (Э. Зюсс, В. И. Вернадский) — это область активной жизни, в которой живые организмы и среда их обитания органически взаимосвязаны и образуют целостную динамическую систему. В. И. Вернадский не ограничивал понятие биосферы “живым веществом”, он уточняет содержание понятия и способы функционирования живого вещества, особенно подчеркивая его активность, изменяющую естественную природу. Жизнедеятельность организмов следует считать настоящей биогеологической силой, выступающей в качестве преобразующего и системообразующего механизма, связывающего биосферу в единое целое, осуществляющего планетарные интеграции живого и неживого.

На определенном этапе развития в биосфере возникают популяции, отличающиеся от всех других специфическим обменом веществом с природой. Этот специфический обмен веществом с природой получил название предметно-чувственной, преобразующей деятельности человека, т.е. практической деятельности. На основе практической деятельности возникает новая форма материи — человеческое общество.

Как особый уровень организации материи человеческое общество отличается тем, что включает в свою систему возникшее сознание в качестве чрезвычайно активного преобразующего агента. Благодаря практической деятельности, представляющей собой процесс созидания новых материальных форм, не встречающихся в естественной среде, возникает “вторая природа”, эволюция которой возможна только в человеческом обществе. Создание “второй природы”, т.е. условий существования человеческого сообщества, предполагает его определенную организацию, которая получила название социальной. Система социальных связей людей (слои, группы, классы, нации) обусловлена потребностями производства условий их существования и материально и исторически зависит от способов этого производства. Создавая новые формы вещественной материи (орудия труда, средства связи, здания), люди одновременно изменяют

себя и характер материальных, общественных отношений, создают новые формы социальной организации (государство, партии, церковь). И те, и другие являются формами реализации человеческих замыслов, которые, воплощаясь в действительность, составляют специфический уровень бытия материи — общественное бытие.

Выше мы говорили о качественной определенности материальных объектов, о специфике связей, образующих эти объекты и их более сложные структуры. Качественная определенность тех или иных структур уже свидетельствует об относительной устойчивости их свойств и упорядоченности связей. Качественное своеобразие вещей материального мира выражено в различии предметов научных дисциплин, в специфике законов, отражающих существенные связи действительности. Тем более это касается масштабности объектов, уровней их сложности, ступеней развития.

Уровни организации материи условно делятся на “низшие” и “высшие”. Элементарность низших уровней не означает их простоты. Они скорее являются базовыми, основными, обладают такими свойствами, которые отличаются общим характером, входят в более сложные структуры, внося в них особое своеобразие, но не выражая их специфику. Напротив, структуры высших уровней организации материи не входят в низшие, несводимы к ним.

Такое положение хорошо выражено в системе знания. Так, науки об обществе не могут раскрыть его природу на основе биологических или химических знаний. Химические теории не могут быть выведены только при помощи законов механики или квантовой физики. Сущность живого не может быть определена только на базе структурной химии. Однако знание законов более низких уровней организации материи необходимо для понимания процессов уровней более высоких, особенно процессов их генезиса, происхождения. Например, невозможно было сформулировать концепцию биохимической эволюции, гипотетически освещающую происхождение жизни (А. И. Опарин). Более того, здесь необходимо знание физики микро- и мегамира. Тем не менее для того чтобы правильно ориентироваться в океане знания, требуется направленность поиска. Важно знать,

что искать, то есть специфику живого. Таким образом, знание высших форм организации материи дает возможность глубже понять характер взаимосвязи всех уровней.

Современная наука дает достаточно оснований для подтверждения неуничтожимости материи. Законы сохранения, открытые физикой в течение XVIII-XX вв. (массы, энергии, зарядаи пр.) и рассматриваемые в настоящее время как универсальные, свидетельствуют не только о структурном единстве материального мира, но и о системной динамике, развитии. Эволюционная химия, одной из важнейших задач которой является изучение процесса возникновения органической материи из неорганической, плодотворно решает эту задачу. Примером может служить выдвинутая А. П. Руденко в конце 60-х гг. общая теория химической эволюции и биогенеза, в которой сформулирован основной закон химической эволюции. Возникающие новые направления развития научного знания — нестационарная кинетика (теория управления нестационарными процессами), синергетика (междисциплинарное направление научных исследований, в рамках которого изучаются общие закономерности процессов самоорганизации материи) — свидетельствуют о бесконечном процессе самосозидания, самосохранения и саморазвития материального бытия.

§11. Движение

Движение — это категория, обозначающая важнейший атрибут материи — изменчивость. Являясь способом существования материи, движение несет на себе все ее фундаментальные характеристики — объективность, неуничтожимость, всеобщность, абсолютность и относительность, многокачественность.

В истории философии проблема связи материи и движения трактовалась неоднозначно. Существовали точки зрения, согласно которым движение не связано с материей или не обладает некоторыми чертами: отрицается всеобщность, абсолютность, подвергается сомнению атрибутивность. В античности Элейская школа³⁸ доказывала, что материи как субстанции движение не свойственно; движение характеризует лишь чувственно воспринимаемый мир. В XVII в. от-

рицалась атрибутивность движения, материя определялась через протяженность (Р. Декарт, Б. Спиноза). Существуют концепции, вообще отрицающие материю в качестве субстанции. Так, согласно “энергетизму” (немецкий физик и химик В. Оствальд), возникшему из односторонних интерпретаций закона взаимного изменения энергии и массы, субстанцией является движение. С точки зрения философии в данной концепции много неправомерных рассуждений и выводов, и прежде всего отождествление понятий разного качества и объема. Масса не есть материя, а только мера ее вещественности. Отождествление массы и материи, правда, было свойственно ученым и философам XVIII в., но уже в XIX в. этот взгляд был преодолен. И при помощи диалектической интерпретации формулы А. Эйнштейна (Е = те²), и в результате открытия П. Н. Лебедевым светового давления, которое показало, что энергия содержит частицы (фотоны), обладающие массой и что движения без материи не существует.

Современная наука доказывает, что в мире не существует материи без движения, как и движения без материи. Движение — это способ существования материи. Изменчивость, динамика свойственна всем телам без исключения, всем уровням организации материального мира. Сам процесс организации представляет собой специфическую синтезирующую форму движения.

Движение как атрибут материи абсолютно и в то же время относительно, поскольку проявляется в конкретных формах. Элементарные частицы, макротела, космические объекты, молекулы, белки и нуклеиновые кислоты, человек отличаются своим способом существования. Их движение регулируется разными законами — механическими, биологическими, социальными.

Движение является результатом взаимодействия тел, их элементов, процессов, ступеней и уровней, выступает как самодвижение, источник которого заключается в его противоречивой сущности. Будучи по определению изменчивостью, оно включает устойчивость, равновесие, покой. По словам Ф. Энгельса, движение “должно находить свою меру в своей противоположности, в покое”.³⁹ Причем здесь соотношение таково, что движение абсолютно, а покой относи-

телен. Кроме того, движение характеризуется борьбой старого и нового, простого и сложного, прерывного и непрерывного, единого и многого.

Материя качественно разнообразна. В силу многокачественности ее самой и относительной устойчивости ее качественных образований движение может осуществляться в условиях сохранения качественной определенности системы и смены этого качества. Во втором случае мы имеем дело с особым видом движения — развитием. Развитие — это необратимое, направленное, закономерное изменение объектов. Оно определяется сразу всеми перечисленными характеристиками, которые внутренне связаны и противоречивы. Необратимость указывает на то, что структура объекта утратила порядок и устойчивость, распалась на части. Далее возможен процесс хаотического движения, ненаправленного, подчиняющегося случайности. Такое движение не сохраняет преемственные связи, а потому лишено восхождения к более сложной организации нового качества. Развитие как философская категория охватывает все виды качественных изменений — от простого к сложному, смену качества на одном уровне сложности и деградацию — переход от сложного к простому.

Выше уже говорилось о делении форм организации материи на уровни и специфике их связи. В силу многокачественности материи качественно различаются и формы ее движения — механическая, физическая, химическая, биологическая, социальная. Они различаются по степени сложности и условно называются “низшими” и “высшими”. Характер их связи выражает процесс развития: низшие формы входят в высшие, но высшие несводимы к низшим, то есть имеют специфику способа существования, выраженную в качественно особых законах.

§ 12. Пространство и время

Пространство и время — философские категории, обозначающие всеобщие формы существования материи. Они объективны, являются необходимыми свойствами, характеризующими материальный мир как неуничтожимый, структурный и “оплошный”, конечный и бесконечный.

Пространство — это всеобщая форма сосуществования объектов. Сосуществование включает, во-первых, место предмета, которое связано с его размерами, границей; во-вторых, соотношение с другими предметами, которые всегда дистанцированы друг от друга.

Время — это всеобщая форма смены объектов или их состояний.

В истории философии пространство и время рассматривались только в определенной связи с материей и движением, то есть в системе отношений между ними. Вот что пишет Аристотель об атомизме Левкиппа и Демокрита: “Наиболее методически обо всем учили... Левкипп и Демокрит, а именно они приняли начало соответственно природе, какова она в действительности есть. Дело в том, что некоторые из древних полагали, будто бытие по необходимости едино и неподвижно. Ибо пустота не существует, движение же невозможно, если нет отдельно существующей пустоты, и с другой стороны, нет многого, если нет того, что разделяет. Левкипп же полагал, что он обладает учениями, которые... не отрицают ни возникновения, ни уничтожения, ни движения, ни множественности сущего”.⁴⁰ Как видим, наличие пустоты, существующей отдельно от материи, связывается с возможностью движения. Более того — с возможностью возникновения и уничтожения, начала и конца, которые характеризуются временем. По Демокриту, “начало Вселенной — атомы и пустота. Миров бесчисленное множество, и они имеют начало и конец во времени. И нечто не возникает из небытия”.⁴¹ Как выше говорилось, небытием Демокрит считал пустоту. Таким образом, место, благодаря которому развертывается процесс рождения Вселенной, обуславливает связь движения, времени и материи. Но само оно существует отдельно и не обладает способностью порождать предметы материального мира. Необходимо подчеркнуть, что Демокриту все-таки свойствен разрыв материи и пространства.

Признание пустоты характерно и для других философов и ученых. В античности эту точку зрения разделяли Эпикур и Лукреций Кар, в Новое время — И. Ньютон. Для Ньютона пространство и время, рассматриваемые применитель-

но к миру в целом, — абсолютны и существуют сами по себе, безотносительно к материи, движению и друг другу. Это “вместилища самих себя и всего существующего”.⁴² Абсолютное пространство остается всегда одинаковым и неподвижным. Абсолютное время протекает равномерно и иначе называется длительностью.

В физической картине мира Ньютона существуют и относительные пространство и время. “Во времени, — пишет он, — все располагается в смысле порядка последовательности, в пространстве — в смысле порядка положения”.⁴³Относительность здесь понимается как внешняя мера продолжительности, которая характеризует смену предметов, их состояний и измеряется дискретными единицами: час, сутки, месяц, год. Ньютон называет такое время кажущимся, обыденным. Относительность пространства есть мера, определяемая положением предмета относительно других предметов. Оно является чувственно воспринимаемым и в обыденной жизни считается неподвижным.

Разграничение Ньютоном абсолютного и относительного пространства базируется на качественной специфике теоретического и обыденного уровней познания. И если абсолютные пространство и время обладают свойством непрерывности, то относительные — структурны и дискретны.

Существовала и другая точка зрения на соотношение материи и пространства. Она связана с непризнанием пустоты (Аристотель, Р. Декарт, Б. Спиноза). Декарт, например, отождествлял пространство с протяженностью, а протяженность рассматривал как главный атрибут материи. Придав атрибутивный характер пространственному признаку, он, по сути, придал ему черты субстанциальности. По Декарту, пространство и время, соотносимые с материей, отличаются непрерывностью, “сплошностью” и обозначаются терминами “протяженность” и “длительность”. Структурность же определяется не материей, а движением. “Движение создает границы тел, оно структурализирует мир, делает его объектом отчетливого восприятия и, таким образом, становится критерием бытия. “Движение в подлинном смысле” — это движение относительно касающихся тел, гарантирующее существование тела, его выделение

из бесконечной однородной, тождественной с пространством материи. Ядро ореха отличается от скорлупы и реально существует как таковое только в том случае, если оно смещается относительно скорлупы. Иначе границы тела исчезают”.⁴⁴

Трактовка Декартом и Ньютоном пространства и времени существенным образом повлияла на создание физической и космологической картины мира. Это различие хорошо выражено Вольтером. Он писал, что “француз, приехавший в Лондон, оставил мир полным, а находит его пустым. В Париже видят вселенную состоящей из вихрей тонкой материи, в Лондоне ничего подобного не находят... У вас, картезианцев, все производится натиском, что едва ли понятно, у господина Ньютона — притяжением, причина которого столь же неясна”.⁴⁵

Современная философия и наука признают абсолютность и относительность пространства и времени, прерывность и непрерывность, конечность и бесконечность. Абсолютность пространства понимается в том смысле, что любой предмет, структура, любое нечто обладает пространственной упорядоченностью и временной последовательностью. Относительность же — в смысле качественной определенности систем и мерности их взаимоотношений.

Признается качественное многообразие форм пространства-времени в неживой, живой и социальной природе. Так, пространственные отношения микро-, макро- и мегамира описываются разными геометриями — евклидовой и неевклидовой. И это не случайно, поскольку системы, находящиеся в разных условиях, проявляют или не проявляют свойства кривизны вблизи сильно тяготеющих масс. Биологическое пространство отличается определенной асимметрией структуры живых систем, что не встречается в неживой природе. Причем по мере усложнения живых систем усложняются и формы асимметричности. Скажем, функциональная асимметрия головного мозга человека выражается в степени развитости, организации и ведущей роли левого (языкового) полушария. Время в живой природе также имеет свои специфические характеристики. Различаются внешнее время и внутреннее, по которому живет организм. Особенность внутреннего времени обусловлена приспособи-

тельными реакциями организма, призванными обеспечить его опережающее отражение и выживание в среде.

Особенно сложным является организация социального пространства, одним из элементов которого является трудящийся и обладающий речью человек. Социальное пространство представляет собой сложную устойчивую систему связей между людьми, функционирующую в биологической и естественно-природной среде, имеющей также системный характер. Социальная пространственно-временная организация характеризуется протяженностью (территорией) и местом (локальная структура, созданная и освоенная группой людей).

С самого начала человеческой истории территория, занимаемая родом и племенем, была структурирована: имела границы, определенные места, в которых осуществлялась хозяйственная деятельность, места, выделенные для обучения подрастающих поколений (инициации), социальных обрядов (тотемические центры), сакральные места (для общения со своими умершими или символическими предками), места захоронений и пр. Пространство было структурировано и “вверх”. Г. Гегель описывает, например, т.н. башню Бэлла: семь кубов, поставленных друг на друга, символизировали связь с богом, который отдыхал в помещении седьмого, золотого куба, а возле нижнего куба осуществлялся обряд богослужения. Это грандиозное сооружение демонстрировало своеобразную системность связи людей между собой и богом, то есть воплощало мировоззрение, единство мира вещей, мира людей и их сознания, представленного символикой. Пирамиды, храмы, церкви, дворцы разделяли пространство на две части: с одной стороны, специальная архитектоника богатства и красоты храмового и дворцового искусства, а с другой стороны, нищета массовых построек выступали земной, но искусственной основой пространственной организации. Храмы и дворцы не просто организовывали пространство — они центрировали его, показывали основную дорогу к храму и одновременно недостижимость предела этого пути.

Вся пространственно-временная организация материальных и идеально-символических объектов подтверждала,

что архитектура есть мировоззрение в камне. Его пространственно-временная основа социальна и исторична. Государственная граница — это не просто протяженность периметра, разделяющего две страны или несколько стран, это та “мембрана”, которая защищает государственный, национальный организм от посягательств извне, создает ему условия не просто для выживания, но и созидания, совершенствования своих внутренних структур.

Специфика пространства и времени выражается в различии их мерности и некоторых соответствующих свойств:

пространство — трехмерно, время — одномерно; пространство обратимо, время необратимо, пространство соотносимо с устойчивостью, время текуче и соотносимо с изменчивостью.

Физика XX столетия доказала субстанциальное единство материи, движения, пространства и времени. Начало этому доказательству положило открытие поля (М. Фарадей и Дж. Максвелл). По оценке А. Эйнштейна, это открытие является “самым важным достижением со времени Ньютона” .⁴⁶ Именно теория поля породила проблемы соотношения вещества и энергии в зависимости от скоростей, близких к скорости света. В естествознании сложились два фундаментальных научных направления — классическая механика и теория электромагнитного поля, которые противоречили друг другу. Первым, кто попытался разрешить данное противоречие, стал голландский физик X. Лоренц, который предложил математическую формулу, которая в зависимости от включенных в нее величин, удовлетворяла либо той, либо другой теории. Эта формула, в отличие от преобразований Галилея, включала константную величину скорости света, которая использовалась в теории электромагнетизма. При малых скоростях преобразования Лоренца могли быть сведены к преобразованиям Галилея, а стало быть, “возвращали истинность” механике И. Ньютона. При больших — соответствовали теории электромагнетизма.

Физический смысл математических преобразований Лоренца установил А. Эйнштейн. В 1905 г. им была создана специальная теория относительности (СТО). В ее основе лежат два утверждения: постоянство скорости света в

вакууме и одинаковость течения и описания различных физических процессов в инерционных системах. На основе данных положений и преобразований X. Лоренца А. Эйнштейн получил ряд следствий, подтверждающих зависимость течения времени, массы объекта и его линейных размеров от скорости движения системы. При приближении скорости системы к скорости света течение времени замедляется, масса объекта увеличивается, а его линейные размеры сокращаются в направлении движения. Таким образом, выявляется взаимосвязь определенных мер движения, материи, пространства и времени.

Особое значение для понимания единства пространства и времени имеет модель “светового конуса”, предложенная немецким физиком Г. Минковским. Она представляет собой некий конус, образующийся световой вспышкой и фронтом световой волны, охватывающей все координаты с одинаковой предельной скоростью. Если вершину этого конуса поместить в начало координат, то он будет напоминать форму песочных часов и символизировать “линию жизни” какого-либо объекта. “Безусловной заслугой Минковского является образование так называемого четырехмерного пространственно-временного континуума, в котором время выполняет роль совершенно равноправного четвертого измерения. Другими словами, пространство и время оказывается возможным рассматривать в качестве различных форм проявления единого физического мира”.⁴⁷

Для дальнейшего изучения свойств пространства и времени большое значение имела общая теория относительности (ОТО) Эйнштейна, сформулированная в 1916 г. Она снимает ограниченности СТО, связанные с ее основаниями (инерциальность рассматриваемых систем, использование евклидовой геометрии и неучет гравитационного взаимодействия, которое в мегамире проявляется существенным образом) и знаменует собой новый этап развития физики.

В ОТО А. Эйнштейн опирался на идеи неевклидовой геометрии, разработанные П. И. Лобачевским и Б. Риманом. Согласно Лобачевскому, закономерности геометрии в зависимости от условий могут быть различными и обладают изменчивостью. Так, в его концепции сумма углов треуголь-

ника всегда меньше 180 градусов, а через точку, взятую вне прямой, можно провести бесчисленное множество прямых, не пересекающихся с данной. А по Риману, сумма углов треугольника всегда больше 180 градусов, а через точку, взятую вне прямой, нельзя провести ни одной прямой, не пересекающейся с данной. Указанные свойства пространственных отношений характерны для поверхностей, отличающихся кривизной. Под кривизной следует понимать только то, что в связи с отступлением метрики пространства от евклидовой, внутренняя структура плоскости измеряется с помощью коэффициента кривизны.

ОТО расширяет принцип относительности на неинерциальные системы. Важным является также факт эквивалентности инерционных и гравитационных масс и применение идей неевклидовой геометрии. Общая теория относительности подвела физическое основание под идеи кривизны пространства, связав эти идеи с действием гравитационных полей. Согласно ОТО, структура пространства-времени определяется распределением масс материи, то есть раскрываются новые стороны зависимости пространственно-временных отношений от материальных процессов.

Пространство и время нашего мира имеют различные измерения. Согласно релятивистской теории современная наука оперирует четырехмерным пространством-временем, которое измеряется тремя координатами пространства и одной — времени. В физике, а еще более в астрофизике используется идея десятимерного пространства. Однако это сугубо гипотетическое понятие, которое представляет собой чистейшую идеализацию, во всяком случае, на сегодняшний день развития науки о происхождении Вселенной и возможных скрытых мирах.

Классические измерения пространства и времени являются продуктом длительного обсуждения в истории науки и имеют под собой определенную мыслительную основу и доказательства. Если в античное время мерность пространства и времени соотносилась с понятием совершенства, в Новое время — с опытом экспериментального естествознания, который удовлетворял требованиям научной практики, то в науке XX в. появились концепции теоретическо-

го осмысления данных характеристик. Австрийский физик П. Эренфест выявил факт, что в пространстве с другим мерным числом (более трех измерений) становятся невозможными устойчивые системы, состоящие из двух тел. Проблематичными становятся атом, молекула и вообще замкнутые орбиты микро- и мегаобъектов. Таким образом, пространственно-временная структура нашего мира имеет именно четыре измерения.

Вопрос о природе пространства и времени содержит еще одну сложнейшую и привлекательную сторону, требующую философского решения. Это соотношение конечности и бесконечности. Разумеется, данная проблема касается не только пространства-времени, но поскольку пространство и время являются фундаментальными формами движущейся материи, она непосредственно переносится и на мир в целом.

Согласно новейшему энциклопедическому словарю, бесконечное и конечное определяются как “философские категории, отображающие противоположные, но взаимосвязанные стороны существования и развития материального мира в пространстве и времени. В отличие от конечного, присущего отдельным вещам, состояниям, процессам и формам движения, которые имеют преходящий, относительный характер, мир в целом, природа существует вечно во времени и бесконечно в пространстве. Однако эта вечность и бесконечность проявляются через существование и развитие отдельных вещей и явлений, в чем и находит свое выражение взаимосвязь между бесконечностью и конечностью. Многообразие природы выступает в виде потенциальной бесконечности разнообразных материальных систем различного уровня структур и организации”.⁴⁸

В данном расширенном определении получили свое выражение все наиболее важные черты, характеризующие указанные категории. Прежде всего, они рассматриваются как противоположные и связанные, что подчеркивает их философское назначение, которое предполагает категории всеобщего объема определять через их соотношение. Положительного определения бесконечности дать нельзя уже потому, что это уже будет не бесконечность. Сама по себе бесконечность непознаваема.

Далее, соотнесенность не ограничивается самими категориями, она рассматривается и в отношении к действительности. Для этого в определении используются уже известные понятия абсолютности и относительности, целого и части, актуального и потенциального. Бесконечность имеет место только в связи с абсолютностью и неуничтожимос-тью мира в целом; конечность характеризует отдельные предметы и системы, которые отмечены временностью существования. Однако бесконечность проявляет себя только через конечность и выражает те ее свойства, которые вызывают в ней изменения — углубление структур, смену состава, переходы в новое состояние, наконец, вызывает снятие данной конечности и рождение иной качественной и количественной определенности.

Ф. Энгельс напрямую связал действие реальной бесконечности с законом диалектического противоречия. “Бесконечность есть противоречие, и она полна противоречий.... Именно потому, что она есть противоречие, она представляет собой бесконечный, без конца развертывающийся во времени и пространстве процесс. Уничтожение этого противоречия было бы концом бесконечности”.⁴⁹ Бесконечность не характеризует только количественные процессы, не означает бесконечного прибавления или уменьшения вещества и энергии. Она выражает качественное разнообразие Вселенной. Являясь внутренним, противоречивым свойством движущейся материи, бесконечность выступает своеобразным механизмом смены, качества, смены старого новым.

§ 13. “Единство мира” и самоорганизация материи

Естествознание, таким образом, вполне подтверждает идею единства материи, движения и пространства-времени, т.е. субстанциальное единство мира. Можно говорить, что философская и физическая картины мира существенным образом взаимосвязаны. Причем, с одной стороны, теоретический уровень научного познания в значительной мере “питается” из кладовой философских идей, с другой — вы-

нуждает философию менять принципы своей метафизики, стимулирует развитие ее содержания и формы. Накапливая и расширяя совокупность частных законов, выражающих существенные связи отдельных сторон действительности, конкретная наука обобщает их, превращая в общенаучные, а затем и универсальные. Таковы законы сохранения, симметрии, принцип соответствия, теория систем.

В середине XIX в. в естествознании стихийно шел процесс диалектизации, который проявлялся, с одной стороны, в интеграции областей научного знания, в результате чего раскрывались более общие, функциональные связи действительности; с другой — в появлении концепций, объектом которых было усложнение материальных образований. Науки о неживой природе и науки о живой изучали системные объекты и стремились описать их динамику.

Системы характеризуются рядом общих свойств: иерархичностью, устойчивостью, детерминированностью, инерционностью, колебательностью. Иерархичность предполагает наличие в системе различных структурных уровней, что должно учитываться при рассмотрении системы. Устойчивость характеризует способность системы возвращаться в равновесное состояние после прекращения действия на нее внешних сил. Детерминированность указывает на определенность системы, ее обусловленность, подчинение закону, прогнозируемостъ поведения. Инерционность означает свойство сопротивления системы внешним воздействиям либо изменениям. Благодаря инерционности оказывается возможным существование еще одного важного системного свойства — колебательности, то есть способности системы к периодическому изменению собственных параметров.

Системы бывают разные: закрытые и открытые, статические и динамические, равновесные и неравновесные, однородные и неоднородные и т.д. Классическая термодинамика обращена к закрытым системам, то есть к системам, у которых отсутствует постоянный обмен со средой веществом, энергией и информацией. Таким системам присущ определенный объем энергии. Правда, полностью закрытых систем в природе не существует. Можно говорить только о том, что системе свойственны односторонние связи, направ-

ленные внутрь и что система не реагирует на внешние воздействия. Вместе с тем превалирование в любой системе внутренних связей дает основание считать, что ей свойственна большая или меньшая степень изолированности от внешней среды.

Равновесная термодинамика, изучающая такие системы, открыла направленность их движения, а именно, направленность на разрушение, деградацию. На основе закона сохранения и превращения энергии (Джоуль, Майер) было сформулировано второе начало термодинамики, согласно которому перераспределение энергии осуществляется в сторону теплоты, а теплота, по Р. Клаузиусу (немецкий физик), “не переходит самопроизвольно от холодного тела к более горячему”. Происходит как раз обратное: теплота переходит от горячего к холодному, то есть в одном направлении. В термодинамику было введено понятие “энтропия” (мера беспорядка системы), выражающее физическую сущность данного направления. При помощи этого понятия формулируется закон: “При самопроизвольных процессах в системах, имеющих постоянную энергию, энтропия всегда возрастает”. Возрастание энтропии характеризует процесс движения системы к термодинамическому равновесию. Иерархический порядок движения частиц в системе нарушается, а устойчивость за счет равномерного распределения энергии между частицами приобретает тенденцию к нулевому потенциалу системного движения. Эта направленность выражена в короткой формуле — “от порядка к хаосу” и была интерпретирована как объективное свойство самой природы.

Одно из следствий толкования второго начала термодинамики касалось астрофизических явлений: все виды энергии превращаются в теплоту, которая рассеивается в космосе и вызывает в конце концов тепловую смерть Вселенной. Современная космология опровергает такие выводы, доказывая, что существуют и обратные процессы — превращение теплоты в другие виды энергии. Звезды во Вселенной не только затухают, но и возгораются вновь. Вселенная не закрыта, не стационарна и многокачественна, и в ней невозможно термодинамическое равновесие, а стало быть, жизнь космоса имеет тенденцию к бесконечности.

Если астрофизика постоянно демонстрирует возникновение новых небесных образований, то возникает необходимость обобщить этот процесс — теоретически и экспериментально доказать факт усложнения форм движения неживой природы и тем самым ликвидировать противоположность направленности движения живого.

В русле данного движения мысли возникло новое направление современной науки — синергетика. Это слово употребляется в различных значениях: “наука о сложных системах”, “синергетическое мировидение”, “исследовательская стратегия”, “неравновесная термодинамика”, “теория самоорганизации”. Эти различия указывают на существование ряда школ и направлений в интерпретации синергетики, на ее общенаучный характер. Термин “синергетика” (от греч. “совместное действие”, “согласованно действующий”) был предложен немецким ученым Г. Хакеном. Г. Хакен и И. Пригожин считаются ее основателями. В разработке направления принимали участие известные ученые американской (Р. Грэхем, К. Джордж, Дж. В. Хант и др.) и русской (А. Венгеров, С. Гамаюнов, С. Курдюмов и др.) синергетических школ. Несмотря на множество интерпретаций синергетики, есть основания для их единства. В чем же оно состоит?

Прежде всего укажем специфический объект синергетических исследовательских программ. В отличие от классической науки, в том числе равновесной термодинамики, синергетика исследует открытые системы, то есть такие, в которых постоянно происходит обмен со средой веществом, энергией и информацией. Это динамические системы, которые изменяют свое состояние во времени. Динамические свойства отражают поведение системы в состоянии движения, изменения параметров. Они объединяют инерционность и колебательность системы, что необходимо учитывать при анализе ее устойчивости.

Объекты синергетического исследования отличаются нелинейностью, то есть не связаны функциональной зависимостью как прямая и обратная пропорциональность. В действительности практически все системы имеют нелинейный характер. Линейность выступает как частный случай

нелинейных закономерностей, свойственный инженерному мышлению классической науки XVII-XIX вв. (законы Р. Гука, Г. Ома). В XX в. стали интенсивно изучаться эффекты нелинейности, происходило постепенное осознание универсальности нелинейных явлений. Появилась теория нелинейных колебаний и волн, нелинейная оптика. Осмысление сущности биологических систем в рамках линейного мышления представляется и вовсе невозможным. Современная биофизика обращена к нелинейным закономерностям.

Нелинейность связана со сложностью и неравновесностъю систем. Сложные системы представляют собой разноуровневые образования, состоящие из множества простых элементов. Простота их условна и относительна, она заключается в том, что, взятые отдельно, они не обладают особыми свойствами, характеризующими основное качество сложного объекта. Как было сказано выше, эти свойства называются эмерджентными. Они являются следствием поведения системы как определенной целостности. Фундаментальным критерием сложности объекта выступает наличие имманентного (внутренне присущего) потенциала самоорганизации. Эти процессы исследуются синергетикой в классе систем, находящихся “вдали от равновесия” (Пригожин, Стенгерс). Равновесность и неравновесность определяются через процесс повышения энтропии. При максимальной энтропии система теряет возможность изменения, что и указывает на ее равновесное состояние.

Синергетика обращена к исследованию “рождения сложного” (Николис, Пригожин), самодвижения, эволюции. Внимание акцентировано на моментах неустойчивости, на случайных движениях. Эволюция с необходимостью включает нарушение симметрии (в пер. с греч. — соразмерности) между прошлым и будущим, что характеризует необратимость процесса. Открытость системы, нахождение “вдали от равновесия”, наличие случайных отклонений от равновесного положения (флуктуации; в пер. с лат. — колебание) составляют условие образования новых форм упорядоченности.

Для описания эволюции важно представление о хаосе и порядке. Эти понятия известны с древности. Под хаотичес-

кими явлениями понимаются процессы, которые невозможно представить с точки зрения детерминизма. На основе знания их состояния в определенный момент времени нельзя делать никаких прогнозов. Они в принципе непредсказуемы. Объективными свойствами хаотических систем выступают необратимость, вероятность и случайность. Синергетика исследует движение от хаоса к порядку.

В цикле развития такой системы выделяются две фазы. К первой относятся линейные изменения, подводящие систему к ситуации, определяемой как неустойчивое, критическое состояние. В критической точке, которая выступает как порог, перейдя который система становится неустойчивой относительно колебаний, случайность подталкивает оставшиеся части системы на новый путь развития. Эта пороговая точка получила название “точка бифуркации” и означает “выброс” целого веера возможных путей дальнейшего существования системы. “Выбор пути” в такой точке представляет собой чистый случай мгновенного, необратимого скачка в новое состояние. Как образно выразился один из авторов, система случайно как бы падает, сваливается на один из путей. Точка бифуркации свидетельствует о возросшей до максимума роли случайности в определении будущего движения системы. Но после выбора вновь вступает в силу детерминизм — действие необходимости и возможность прогнозирования. Таким образом, в характеристике эволюционного процесса случайность и необходимость взаимно дополняют друг друга. Они раскрывают характер рождения нового и более сложного.

Пример образования новых структур, отличающихся большей сложностью, хорошо выражен в явлении, названном ячейками Бернара. Это результат эксперимента, проведенного и изученного в гидродинамике. При нагревании жидкости в сосуде круглой или прямоугольной формы образуется разница температур между нижним и верхним слоями. При малой разнице температур процесс осуществляется на микроуровне и выражается в беспорядочном движении молекул. При большой разнице в определенный момент он скачком “вырывается” на макроуровень, и образуется устойчивая упорядоченная ячеистая структура. Это озна-

чает, что в пороговой точке рождается новое явление, удивительное прежде всего тем, что представляет собой организацию миллиардов молекул вокруг некоего центра. Каждая отдельная молекула вдруг начинает вести себя коллективно, так же как и другие, как будто “знает”, как ведут себя эти другие. Необходимо отметить, что при сохранении условий возникшая структура приобретает черты устойчивости.

В настоящее время процессы самоорганизации материи исследуются синергетикой в широком спектре различных научных дисциплин. Метафорически этот процесс называется “порядок из хаоса”. “Хаос” здесь не обозначает “мертвую зону” полностью уравновешенной энергии изолированной системы — скорее это своеобразное поле, характеризующееся малыми колебаниями, необычайно чувствительными к моментам неустойчивости. Понятие хаоса вводится в категориальный аппарат синергетического видения изменений материальных структур, ибо через хаос осуществляется связь разных уровней организации. Он уже не представляет собой фактор безусловного разрушения, ему свойственны и созидательные функции, которые особенно могут проявляться в критических ситуациях. “Из этого общего представления следует, в частности, что усилия, действия одного человека не бесплодны, они отнюдь не всегда полностью растворены, нивелированы в общем движении социума. В особых состояниях неустойчивости социальной среды действия каждого отдельного человека могут влиять на макросоциальные процессы. Отсюда вытекает необходимость осознания каждым человеком огромного груза ответственности за судьбу всей социальной системы, всего общества” .⁵⁰

Синергетика подтверждает нелинейность самоорганизации сложных систем, свидетельствует о том, что они содержат в себе возможность нескольких путей дальнейшего движения — усложнения или деградации. Выбор этого пути чрезвычайно усиливает роль случая, но это не означает полное отсутствие детерминизма. Побеждают в конце, концов тенденции, выработанные наукой и историей.

Новые интерпретации законов сохранения и превращения энергии однозначно.подтверждают такое фундаменталь-

ное свойство материи, как неуничтожимость и несотворимостъ. Принцип неуничтожимости материи служит методологическим ориентиром для науки, исследующей различные ее формы и процессы, механизмы разрушения и созидания новых, более сложных структур, подтверждая тезис о несотворимости материи из ничего.

§14. Отражение и информация

Сущность отражения как свойства материи “заключается в способности любой вещи продуцировать изменения, следы, которые находятся в соответствии (или сходстве) с воздействующей на нее вещью. Подобное сходство — результат взаимодействия вещей, в процессе которого происходит передача качественных и количественных отношений и структур по цепям причинно-следственных связей”.⁵¹ Отражение является стороной взаимодействия, специфика которой в том, что возникают и передаются от одних предметов к другим определенные формы, воспроизводящие в себе особенности воздействующего предмета. Эти формы запечатлеваются в своем носителе, сохраняются, повторяются при повторении условий взаимодействия.

В природе повсеместно наблюдается продуцирование таких форм-следов, воспроизводящих условия своего возникновения. Например, известно, что многие гармоничные формы,, распространенные в природе, отражают объективные законы действительности. Законы симметрии, законы сохранения, принцип соответствия представляют собой формы, содержащие те или иные виды гармонии. И напротив, те или иные виды гармонии свидетельствуют о том, что они отражают соответствующие объективные условия бытия взаимодействующих физических объектов. Физики даже уверены, что природа, как правило, предпочитает красивые решения некрасивым, и именно красивые решения отвечают впоследствии условиям истинности.

Будучи связано с взаимодействиями и изменениями систем, отражение “является условием как сохранения их определенности, так и развития, совершенствования. В ходе отражения осуществляется как бы “перевод” некоторого

содержания (отражаемого) в такую форму, в которой это содержание становится внутренним достоянием отражающего”.⁵²

Онтологическое рассмотрение отражения приводит к признанию, что этому фундаментальному свойству присущи все основные свойства материи — движение, пространственно-временная форма, всеобщий характер, многокачественность, развитие. Как характеристика бытия материи отражение есть процесс. “След”, образовавшийся, скажем от удара, оформившись в устойчивую структуру, продолжает “жить” в новых совокупных взаимодействиях и с необходимостью вносить изменения в схемы действующих объектов, включенных в цепи системы. Возьмем воронку от упавшего космического предмета (метеорита): она будет длительное время влиять на конфигурацию движения; ее размеры и состав будут определять возможности использования в хозяйстве. Возможно, это будет бассейн, аквариум, архитектурное сооружение, цветник, система биогеоценоза. В результате все структурные композиции будут осуществляться с учетом ее формы (круг, овал, прямоугольник) и так или иначе, изоморфно или нет, воспроизводить ее особенности.

Отражение в неживой природе, будучи процессом функционально не выделенным относительно активности как таковой, выполняет эту функцию самим фактом своего существования в межпредметных и внутрипредметных взаимодействиях. Оно выражается в преемственности некоторых форм, выступающих частью той или иной системы. Причем указанные “формы” не обязательно относятся к одному уровню организации материи: они могут быть иерархичны, устойчивы, могут активно противодействовать внешним силам, допускать колебательность (повторяющиеся, периодические изменения своих величин).

Все это вполне подтверждается принципом соответствия, сформулированным известным физиком Н. Бором. Согласно данному принципу теория, доказанная и подтвержденная с точки зрения соответствия действительности и действующая в ее широкой области, с необходимостью содержится в более широкой и точной теории в качестве пре-

дельного случая, ибо она в определенных границах уже доказала свою адекватность. Движения на уровне макромира, отличающиеся малыми скоростями (далекими от скорости света), всегда будут описываться законами Ньютона, которые здесь являются необходимыми и достаточными. А пользование, скажем, преобразованиями Лоренца для расчетов процессов с малыми скоростями представляется не неадекватным, а нерациональными. (Преобразования Лоренца представляют собой систему уравнений, демонстрирующих математическую взаимосвязь классической и релятивистской картин мира).

Рассмотрение отражения в контексте самоорганизации материи в неживой природе раскрывает, возможность выявления степени и характера его участия в данном процессе. Функционируя в совокупном движении открытых, сложных систем, находясь “вдали от равновесия” на периферии системного поля, — в критических условиях (пороговой точке), отраженная форма начинает вести себя по-иному. Она вдруг становится наиважнейшим фактором притяжения к себе структурных компонентов всей системы и стимулирует выбор ее нового пути развития, где отражение начинает выполнять одну из важнейших функций, обеспечивающих бытие качественно нового системного образования.

Таковым может оказаться переход от отражения в неживой природе к отражению в живой. В живой природе отражение также сохраняет способность к усложнению, к восхождению от более простых форм к более сложным. Уровни сложности отражения отличаются главным образом субстратом (носителем), свойством которого выступает отражательный процесс, и специфической формой движения, обусловливающего изменения как субстрата, так и отражения.

Живая материя в процессе отражения приобретает новые “движущие силы” — потребности, а далее мотивы, поисковую деятельность, нацеленную на выживаемость в среде. Видовой опыт живого организма представляет собой процесс, схожий с процессом в неживой природе. Качественное отличие его состоит в том, что живая материя приобретает новый тип структурирования — специализацию клеток на положительные и отрицательные раздражители.

Здесь “следы” действия природы на возникающую нервную ткань в результате длительного функционирования “запечатлеваются в ней”, “кодируются”, образуя особые чувствительные к отражению структуры, и реализуются в инстинктивном. поведении. Поведение живого организма, таким образом, складывается из двух составляющих — отражения среды в контексте сложившейся ситуации (здесь и сейчас) и оценки этого отражения на основе прошлого-будущего опыта, ибо на уровне живой природы отражение носит опережающий характер.

Качественно различные формы отражения — раздражимость, чувствительность, психика, сознание — возникли в связи с возникновением особого субстрата — одноклеточные, многоклеточные живые организмы, высшие позвоночные животные, обладающие центральной нервной системой, человек. В свою очередь, субстрат и соответствующая ему форма отражения обусловлены законами объективного мира. Так, законы биологического существования породили целесообразную психическую деятельность животных, которая дала возможность пользоваться природой для собственного выживания. Возникла соответствующая форма отражения субъект-объектного типа, в которой субъект и объект неразрывно связаны органической потребностью. Здесь отражается не объект как таковой, а связь субъекта и объекта, ситуация в целом, включающая и субъекта, и объекта.

Законы трудовой деятельности, созидающей предметы “второй природы”, представляющей собой, кроме того, определенного типа организацию, обусловили возникновение новой формы отражения. Это отражение способно воспроизводить объект-объектные связи предметов материальной действительности, то есть объективные и существенные свойства и соотношения окружающей среды. Оно включает также способность воспроизведения способов организации людей, а вместе с тем и ее структуры. Кроме того, являясь продуктом исторического (родового) опыта, отражение человека содержит в себе определенные формы этого опыта, выступающего основой оценок актуального отражения и обеспечивающего прогнозирование будущего.

Анализ отражения как фундаментального свойства материи показывает, что развитие форм отражательно-познавательной деятельности связано с развитием форм движущейся материи. В данной связи значительным компонентом выступает соответствие этих форм объективному процессу эволюции как таковой. Принцип соответствия, адекватности формы отражения объективным условиям бытия материальных объектов свидетельствует о созидательной тенденции развития материи, о материальном единстве мира, об онтологической обусловленности единства материи и сознания. В данном отношении сознание выступает особым состоянием материи, возникшим в процессе социально организованной трудовой и речевой деятельности. Язык человека (конкретно-чувственное бытие его мышления) несет на себе основные функции отражательной деятельности — адекватно выражает объективную цепь причинно-следственных связей процесса труда и коммуникативной связи между людьми, опосредствованной продуктами “второй природы”. Язык приобретает здесь форму аккумуляции знания и передачи его от поколения к поколению.

В современной науке существует повышенный интерес к проблеме соотношения понятий отражения и информации. Существуют различные точки зрения по поводу их интерпретации. Наиболее известными являются атрибутивная и структурно-функциональная. Сторонники атрибутивной концепции считают информацию всеобщим свойством материи (В. М. Глушков, А. Д. Урсул). Но здесь возникает проблема определения соотношения информации и отражения. Следует отметить, что данная проблема не получила еще достаточно убедительного решения. Урсул, например, определяет информацию как отраженное разнообразие⁵³ . То есть информацию автор пытается рассматривать с точки зрения дискретности отражательного процесса, по аналогии диалектических характеристик других атрибутивных свойств материи: структурности и континуальности пространства; длительности и течения времени.

Сторонники функциональной концепции связывают информацию с действием самоуправляющихся и самоорганизующихся систем. К таким системам, по мнению иссле-

дователя информации И. И. Гришкина, относятся все живые организмы и их объединения. “Под самоуправляющейся и самоорганизующейся сложно-динамической системой подразумевается такая система, которая на основе приема, переработки и запоминания поступающей информации может автоматически приспосабливаться к изменяющимся внутренним и внешним условиям и путем совершенствования действий, т.е. путем обучения и самообучения повышать меру своей организации”.⁵⁴

Информация здесь интерпретируется как форма отражения, специфика которой определяется внутренним единством отражения и деятельности, поведения и управления. Отражение в таких системах отличается активностью извлечения информации из источников отражения; результатов отражения в форме динамической модели или образа; оценочным характером отражения; регулятивностью информации, включенностью в процессы управления.⁶⁶

Исследователи информационного саморегулирования живых систем подчеркивают, что отражательный процесс в таких системах осуществляется как объективный по своей сути. “Животное, — пишет А. Н. Арлычев, — получает информацию в строгом соответствии с состоянием его биологических потребностей и использует ее лишь в той степени, в какой необходимо ему для непосредственного удовлетворения этих потребностей. Это предполагается самой природой информационного регулирования у животных. Если мы возьмем, к примеру, такую форму поведения животного, которая регулируется условным рефлексом, то увидим, что информационную основу этого поведения составляет последовательная цепь из трех информационных звеньев, каждое из которых всегда занимает свое определенное место в цепи и, в зависимости от этого, обладает соответствующим характером детерминированности по отношению к другим звеньям. Эта цепь, как правило, имеет последовательность, в которой исходную базу всегда составляет генетическая программа, которая, являясь непосредственно информационной основой безусловно-рефлекторных реакций, одновременно лежит в основе формирования и проявления второго информационного звена, каковым

является приобретенная программа, определившая действие такого информационного механизма, как обратная связь”.⁵⁶

Особенности информационных процессов в биологических системах показывают, что самоуправление, основанное на исторически выработанной информации, ее синтезировании и усложнении, представляет собой объективный процесс. Целесообразность поведения, характерная для живой природы, имеет причинно-обусловленный характер, который не только выражается в результате развития субстрата отражения, но определяет адекватность отражения свойством данного субстрата (чувствительностью, психикой) отношений организма и среды.

На уровне отражательно-информационных связей человека положение усложняется. Информационный процесс, выраженный в генетической программе, составляет хоть и основную, но только часть заведомо объективного регулирования системы человек. Важной особенностью мозга является его неспециализированность. Благодаря действию огромных ансамблей взаимодействующих нейронов, которые служат материальной базой отражения действительности, человек создает и использует в своем сознании “неограниченное число программ” (Н. П. Дубинин). Если отражение, свойственное психике животного, реализуется в рамках объективного процесса, то на уровне человека отражение выступает как свойство особого вида субстрата — человеческого мозга, обладающего неограниченным числом программ, целеполагающая реализация которых не всегда несет на себе признаки адекватности.

Правда, если обратиться к началам возникновения предметной деятельности человека, которая выступает основой предметного сознания, следует признать, что эта деятельность, подобно информационной программе животного, вырабатывает особую объективную программу действий, свойственную именно человеческому поведению. Объективным является информационное содержание орудий, знаков, правил, организующих совместные действия. Объективной выступает оценка и даже самооценка человеком себя как деятеля, поскольку в простых процессах достаточно очевид-

но можно установить совпадение целей и результатов пред., метной деятельности. Но у человека кроме ограниченного числа органических потребностей появились социальные потребности, которые, кстати, регулируются законом возвышения потребностей. “Именно под влиянием возникавших социальных потребностей стала постепенно изменяться направленность самой биологической эволюции предков человека, и к моменту возникновения вида “человек разумный” сложилась особая генетическая программа, свойственная только этому виду. Эту программу можно назвать “социализированной”.⁵⁷

На уровне человека биологические программы не ликвидируются и не поглощаются социальными программами;

биологическая саморегуляция, включенность в процессы управления не прекращают своего действия, но роль социальных программ в управлении целостностью человека с необходимостью выходит на первый план. Информационная программа системы человек, выработанная человеческим сообществом в течение длительной истории, основана на диалектике социального и биологического. Она, так же как и в других системах, выступает основой направленности и адекватности активного, актуального отражательно-познавательного процесса с определенной поправкой на выбор индивидуальной программы действий свободного субъекта.

“Признавая социализированный характер биологических свойств человека, не следует упускать из виду, что, как живое существо, он подчиняется вместе с тем фундаментальным биологическим законам и в этом отношении обладает особенностями, присущими всему живому на Земле”.⁵⁸Продолжение этой мысли и распространение ее на осмысление отражения и информации в свете теории самоорганизации материи приводят к выводу о том, что эти системные свойства относятся не только к живой материи, но и к неживой и подчиняются фундаментальным законам природы как таковой. Все это подтверждает генезисно-эволюци-онное единство материального мира, онтологическое единство материи и сознания.

100

Примечания к Главе II:

¹ Кант И. Пролегомены. М., 1893. С.29.

² Антология мировой философии: В 4-х т. М., 1969. T.I. С.295.

³ Там же. С. 294.

⁴ Там же, с. 293. ⁵'Тамже.С.294.

⁶ Там же, С.295.

⁷ См. работы А. Ф. Лосева, А. Г. Спиркина, А. Л. Доброхотова.

⁸ Гадамер Г. Г. Актуальность прекрасного. М., 1991. С.24.

⁹ Философия. Энциклопедический словарь. М., 2004. С.198—199.

¹⁰ Гадамер Г. Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. М., 1988. С. 41.

¹¹ Антология мировой философии: В 4-х т. — М.: Мысль. 1971. Т.З. С.149.

¹² Гегель. Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. — М.: Мысль. 1975. T.I. С. 288.

¹³ Там же, с. 287.

¹⁴Там же, с.300.

¹⁵ Там же, с.264.

¹⁶ Там же, с.265.

¹⁷ Там же, с.266.

¹⁸ Там же, с.265.

¹⁹Там же, 281.

²⁰ Сумерки богов. М., 1989. С.322.

²¹ Там же.

²²Там же, с324.

²³Там же, С.336.

²⁴ Философия. Энциклопедический словарь. — М.: Гардарики, 2004. С.841.

²⁵ Аристотель. Сочинения: В 4-х т. — М.: Мысль, 1978. Т.2. — С.490.

²⁶Там же, с. 490-491.

²⁷ Философский энциклопедический словарь. М., 1989. С.584.

²⁸ Философия. Энциклопедический словарь. — М.: Гардарики, 2004. — С.785.

²⁹ Философский энциклопедический словарь. М., 1989. С.423.

³⁰ Гегель. Наука логики. // Сочинения. М., 1959. Т.5. С.68.

³¹ Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. М., Т.20. С.577.

³² Хайдеггер М. Бытие и время. М., 1998. — 159.

³³ Гадамер Г. Г. Актуальность прекрасного. М., 1991. С.22.

³⁴ Философия. Энциклопедический словарь. М.: Гардарики, 2004. С.833.

³⁵ Ньютон И. Математические начала натуральной философии // Крылов А. Н. Собр. трудов. Т.7. - М.-Л.: Изд-во АН СССР. 1936. С.2.

101

³⁶ Философский энциклопедический словарь. М., 1989. С. 629.

³⁷ Там же.

³⁸ Парменид, Зенон — VI—V вв. до н.э.

³⁹ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С.62.

⁴⁰ Антология мировой философии: В 4-х т. М., 1969. T.I. Ч 1 С.325(6)

⁴¹ Там же, с.326 (11)

⁴² Математические начала натуральной философии // Крылов А. Н. Собр. трудов. Т.7. М. - Л.: Изд-во АН СССР, 1936. С.32.

⁴³ Там же.

⁴⁴ Кузнецов Б. Г. История философии для физиков и математиков. М., 1974. С.219-220.

⁴⁵ Цит. по: Спасский Б. И. — М.: История физики. 4.1. Изд-во Моск. ун-та,1963.С.149.

⁴⁶ Эйнштейн А., Инфельд Л. Эволюция физики. — М.: Молодая гвардия, 1966. С.220.

⁴⁷Лобачев А. И. Концепции современного естествознания. М , 2001. С.72.

⁴⁸ Рузавин Г. И.. Бесконечное и конечное. // Философия. Энциклопедический словарь. — М.: Гардарики, 2004. С. 93

⁴⁹ Маркс К„ Энгельс Ф. Сочинения. Т.20. С.51.

⁵⁰ Князева Е. Н., Курдюмов С. П. Синергетика как новое мироввидение: диалог с И. Пригожиным // Вопросы философии. 1992. №12. С.4-5.

⁵¹ Тюхтин В. С. Отражение. // Философский энциклопедический словарь. М., 1989. С.454.

⁵² Коршунов А. М. Отражение, деятельность, познание. М., 1978. С.22

⁵³Проблемы информации в современной науке. Философские очерки. М., 1975. С.24-25.

⁵⁴ Гришкин И. И. Понятие информации. М., 1973. С.182.

⁵⁵ Коршунов А. М., Мантатов В. В. Теория отражения и эвристическая роль знаков. М., 1974. С.33.

⁵⁶Арлычев А. Н. Саморегуляция, деятельность, сознание. Спб., 1992. С.46-47.

⁵⁷ Дубинин Н. П., Карпец И. И., Кудрявцев В. Н. Генетика. Поведение. Ответственность. М., 1989. С.15.

⁵⁸ Там же.

Литература:

Антология мировой философии. В 4-х тт. T.I. М., 1969.

Аристотель. Метафизика. // Сочинения в 4-х тт. T.I. М., 1976.

Арлычев А.Н. Саморегуляция, деятельность, сознание. СПб., 1992.

Губин В.Д. Онтология. Проблема бытия в современной философии. М.,1998.

Гольбах П.А. Система природы, или О законах мира физического и

102

мира духовного. // Гольбах П.А. Избранные произведения в 2-х тт. Спб., 1963. T.I.

Доброхотов А.Л. Категория бытия в классической западноевропейской философии. М., 1986.

Диалектика в науках о природе и человеке: эволюция материи и ее структурные уровни. М., 1983.

Звездкина Э.Ф. Социальная природа самосознания. Красноярск, 1986.

Коршунов А. М. Познание и деятельность. М., 1983.

Латыпов Н.Н, Бейлин В.А., Верешков Г.М. Вакуум, элементарные частицы и Вселенная. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2001.

Ленин В. И. Материализм и эмпириокритицизм. // Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т.18

Мелюхин С.Т. Материя в единстве, бесконечности и развитии. М., 1966.

Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. — М.: Прогресс, 1986.

Сартр Ж. П. Бытие и ничто. — М.: Республика, 2000.

Хайдегтер М. Бытие и время. М., 1997.

Философия. Энциклопедический словарь. — М.: Гардарики, 2004.