§ 2 САМООРГАНИЗУЮЩАЯСЯ ЦЕЛОСТНОСТЬ И ЦЕЛОЕ КАК РЕЗУЛЬТАТ САМООРГАНИЗАЦИИ

§ 2. САМООРГАНИЗУЮЩАЯСЯ ЦЕЛОСТНОСТЬ И ЦЕЛОЕ КАК РЕЗУЛЬТАТ САМООРГАНИЗАЦИИ

По поводу соотношения категорий “целое” и “целостность” в литературе по материалистической диалектике можно встретить набор разных, иногда прямо противоположных мнений, опирающихся, впрочем, на одни и те же положения в работах Маркса и Гегеля. Так, А. Н. Аверьянов считает целостность признаком завершенности системы, конечности восходящего этапа данной системы [5, 32— 33], а Л. Г. Шаманский подчеркивает в понятии целостности изменчивый, незамкнутый характер [80, 18]. Впрочем, все авторы, затрагивающие проблемы целостности, связывают это понятие с органическим целым, с саморазвивающимися системами [4, 15; 71, 20; 17, 16; 82,14 ].

Нам в наибольшей степени импонирует и представляется наиболее обоснованным то различение целого и .целостности как категорий материалистической диалектики, которое проводит Л. Г. Шаманский. “Под целым,— пишет он,— понимается результат вместе со своим становлением, под целостностью — абсолютное движение становления” [80, 6], ссылаясь при этом на Гегеля: “Суть дела исчерпывается не своей целью, а своим осуществлением, и не результат есть действительное целое, а результат вме-ст'е со своим становлением” [24, 2]—и на Маркса: “Человек здесь не воспроизводит себя в какой-либо одной только определенности, а производит себя во всей своей целостности, он не стремится оставаться чем-то окончательно установившимся, а находится в абсолютном движении становления” [1,476].

Мы изложим основные черты различения понятий, соотносимых материалистической диалектикой с категориями “целое” и “целостность”, с точки зрения рассматриваемой нами концепции, пытаясь параллельно сопоставлять философским положениям физические модели.

Итак, “в обоих понятиях представлены процессуальные (временные) характеристики, однако, если в определении целого процессуальность представлена ретроспек-

тивно: становление как движение к самому себе с позиций уже известного результата, то в определении целостности временной поток открыт в будущее; несмотря на то, что в понятиях целого и целостности отражается один и тот же процесс становления, однако различны стороны этого процесса: в понятии целого отражается устойчивость процесса становления, его повторяемость, тогда как в понятии целостности — его изменчивость, незамкнутый характер” [80,6—7].

Оговорим теперь одно терминологическое различие. Термин “целостность” как существительное, образованное от прилагательного, может обозначать признак как свойство предмета или сам предмет. У Л. Г. Шаманского термины “целое” и “целостность” отнесены к предметам (а не к свойствам или отношениям). Но может появиться потребность обозначить словом “целостность” не процесс “абсолютного движения становления”, а признак того, что система стала целым, т. е. обозначить этим термином свойство, а не предмет. Кстати, цитировавшийся в начале параграфа А. Н. Аверьянов как раз в последнем смысле и использует термин “целостность”. Тогда противоречие между ним и Л. Г. Шаманским кажущееся, поскольку, характеризуя признаком целостности завершенность системы, А. Н. Аверьянов дает как раз характеристику целого, устойчивый характер которого подчеркивает и Л. Г. Шаманский.

Итак, мы будем использовать термин “целостность” в двух смыслах: как обозначение открытого незамкнутого процесса становления системы целым (предмет) и как обозначение свойства (признака) системы, уже ставшей целым, свойства “быть целым”. Различие словоупотребления будет очевидно из контекста.

Открытость, незамкнутость самоорганизующейся системы как целостности особенно ярко проявляется в критических точках, т. е. при тех значениях параметра, когда возникают бифуркации (норые решения уравнений). Ситуации возникновения бифуркаций связаны с неустойчивым состоянием системы, когда дальнейший путь ее эволюции не определен однозначно: в точке бифуркации решения уравнений раздваиваются.

И. Пригожин подчеркивает, что “вблизи фазового перехода мы имеем два “наиболее вероятных значения”... и флуктуации между этими двумя... значениями становятся весьма существенными” [62, 148]. Именно флуктуации определяют выбор между этими значениями и соответственно путь эволюции системы, причем следует иметь в ви-

ду, что сами флуктуации крупномасштабны и резко отличаются от средних значений параметров в исходном состоянии среды. Неустойчивость, открытость системы (в смысле проблематичности выбора дальнейшего пути) являются чертами становящейся целостности: “Вблизи критической точки химические корреляции становятся крупномасштабными. Система ведет себя как единое целое, несмотря на то, что химические взаимодействия носят короткодействующий характер” [62,148].

Неоднозначность возможностей, принципиальная роль случайности делает поведение становящейся целостности необратимым: движение в нелинейных диссипативных системах невоспроизводимо по начальным условиям. Однако для того чтобы необратимость в поведении самоорганизующейся целостности выступала в качестве момента развития, она не должна сводиться к невоспроизводимости этого поведения при воспроизведении начальных условий. Конечно, подойдя вновь к критическому значению параметра, система может в точке бифуркации в силу высокой вероятности флуктуации иного рода выбрать иной путь. А если система проходит ряд последовательных бифуркаций, ее судьба оказывается тем более неповторимой. При этом движение системы может усложниться в смысле роста упорядоченности, о чем свидетельствуют расчеты,— энтропия уменьшится [38, 15—19], хотя на первый взгляд это усложненное движение будет восприниматься как хаос: движение потока жидкости, например, приобретает все более сложный турбулентный характер, крупные вихри как самоорганизованные целостности дробятся; частота колебаний в радиотехнической или химической системе может последовательно удваиваться или стохастически меняться и т. д. При этом, однако, новизна самоорганизующихся целостностей будет преходящей и, так сказать, непринципиальной, поскольку здесь нет еще возможности сохранения ставшего, его воспроизведения, т. е. перехода от процесса становления целостности к его результату.

Необратимость, связанная не только с появлением, но и с удержанием нового, хотя и предполагает в качестве своего условия неустойчивое поведение исходной среды, с необходимостью требует устойчивости вновь сформировавшихся систем.

В синергетике понятие диссипативной структуры отражает именно устойчивые результаты самоорганизации. Попробуем проверить, соответствуют ли объекты, сопоставляемые этому понятию, категории “целое” в том ее

понимании, которое характерно для диалектической философской мысли.

Итак, понятие целого предполагает устойчивость, повторяемость, воспроизводимость процесса становления. Очень четко эти черты органического целого зафиксировал Шеллинг: “Изменение, обращенное на самое себя, приведенное в покой,— это как раз и есть организованность... Покой является выражением органического образования (структуры), хотя постоянное воспроизведение такой успокоенности возможно лишь благодаря непрерывно идущему внутри изменению” [81, 209—210].

Понятие структурной устойчивости, играющее важную роль в теории самоорганизации, открывает большие возможности для рассмотрения диссипативных структур как органического целого. Дело в том, что образование таких структур не зависит ни от разброса в начальных условиях, ни (коль скоро они уже образовались) от флуктуаций значений параметров. Например, “все свойства автоволны в вбзбужденной среде полностью определяются лишь характеристиками самой среды” [39, 8], скорость, амплитуда и форма автоволны не зависят от начальных условий, система как бы “забывает” их. Математически это может выражаться возникновением так называемого предельного цикла для траектории в фазовом пространстве решений соответствующих уравнений, т. е. со временем любая начальная точка в фазовом пространстве приближается к одной и той же периодической траектории [62, 113]. Это означает, что диссипативная структура способна к самовоспроизведению. Возникновение предельных циклов — не единственная форма поведения систем в “закритической” области их существования. Но в любом случае устойчивые диссипативные структуры характеризуются периодичностью своего поведения. Так, автокаталитические химические реакции, играющие важную роль в жизнедеятельности организма, имеют циклический характер. Известна, например, модель Эйгена, в основе которой лежит идея перекрестного катализа: “Нуклеотиды производят протеины, которые в свою очередь производят нуклеотиды. Возникает циклическая схема реакций, получившая название гиперцикла. Когда гиперциклы конкурируют, они обнаруживают способность, претерпевая мутацию и редупликацию, усложнять свою структуру” [62, 121].

Таким образом, диссипативные структуры можно рассматривать как органическое целое, воспроизводящее условия своего существования во взаимодействии со средой и способное к саморазвитию. Возникает вопрос: достаточ-

на ли степень устойчивой целостности, которая свойственна диссипативным структурам как органическому целому, для того, чтобы послужить основой возникновения структур более высокого уровня организации? В известном смысле — да, в качестве частей, выполняющих определенную функцию в целом. Мы уже упоминали о том, какие функции выполняют автоволновые процессы в развитом организме; понятие диссипативной структуры успешно применяется при синергетическом описании процессов морфогенеза, т. е. конкретного становления живого организма, формирования им своих частей. Но в этом случае речь идет скорее о воспроизведении известного целого, чем о становлении принципиально новой целостности, для которой целые предшествующего уровня развития выступают лишь как элементы, из которых новая становящаяся целостность уже может формировать себе части. Но для того чтобы выступить в качестве элемента, система должна обладать особенно высоким уровнем устойчивой целостности.

Вообще говоря, в философии целостность наивысшего уровня ассоциируется с понятием “тотальность”. Гегель писал: “Отдельный круг именно потому, что он есть в самом себе тотальность, прорывает границу своей определенности и служит основанием более обширной сферы...” [25,100].

Этот аспект проявления тотальности — как бы вовне — в принципе можно было бы сопоставить со способностью сложной системы, обладающей высокой степенью устойчивой целостности, выступить в качестве элемента иного целого: “Целое — есть поэтому круг, состоящий из кругов, каждый из которых есть необходимый- момент”... [25, 100].

Однако если мы подходим к элементу как к проявленной вовне тотальности, то это обязывает к соответствующему взгляду на него изнутри как на конкретное, которое “есть развертывающееся в самом себе и сохраняющее единство, т. е. тотальность” [25, 100].

Таким образом, к системам, способным выступать в качестве элементов, следует, очевидно, подойти исторически, с точки зрения их становления, чтобы понять основания их устойчивой целостности как тотальности.

Исторический подход в физике применяется пока в основном в рамках синергетики, а сложные системы, способные выступать в качестве элементов (ядра, атомы, молекулы—фундаментальные структурные единицы материи), являются предметом традиционных физических теорий с их внеисторическим подходом. Значит, речь идет

опять-таки о сопоставлении “физики возникающего” и “физики существующего”.

Нам представляется, такое сопоставление, проведенное на методологическом уровне, может быть полезно, по крайней мере, по двум пунктам. Во-первых, вычленив физический критерий устойчивой целостности для тех физических систем, которые продемонстрировали свою способность выступать в качестве элементов, мы можем проверить, соответствуют ли этому критерию диссипативные структуры. Во-вторых, следует поискать пути применения исторического подхода, свойственного теориям самоорганизации, к структурным единицам вещества, чтобы выяснить, корректно ли по отношению к ним употребление категории “тотальность”.